Я жена священника, многодетная мама и журналист. Редакция обратилась ко мне за личным мнением, и я дерзну вставить свои пять копеек и прокомментировать письмо мамы одного ребенка, которая больше не хочет детей.

Мне глубоко симпатичен автор письма. Мне вообще нравятся люди, способные сомневаться в собственной правоте. Возможно, я ошибаюсь, но категоричной «точки», о которой заявляет автор, я так и не увидела. Страх, обида, недолюбленность, гнев, усталость иногда пробиваются между строк. Такое ощущение, что наша героиня ведет спор прежде всего с собой, доказывает себе неочевидные для нее вещи.

Если учитывать, что каждый судит со своей колокольни, то и я признáюсь: мне, как и миллионам женщин, первая беременность, роды, а особенно период младенчества до года дались в двадцать лет очень нелегко. Страшно вспоминать агонию моего эгоизма. Но когда после рождения восьмого ребенка я впервые почувствовала, что больше не могу и не буду рожать, хоть расстреляйте меня всеми цитатами, то желания обсудить этот вопрос с кем-либо, кроме мужа, у меня не возникало. Что больше всего запомнилось, так это полная тишина в сердце. Я понимала, что меня и такую — сгоревшую головешку — Бог простит и поймет. Ничего, кроме благодарности, не наполняло душу. Принятым решением «не рожать» никто не тяготился, оно было логичным в сложившихся обстоятельствах.

Да, динамика многодетной семьи иная, чем семьи с одним ребенком. Жить на повышенной скорости — выбор добровольный, соразмерный не только вере человека, но и жилищно-материальным условиям. Неблагополучных примеров можно накопать и среди однодетных (разве никто не слышал криков у полок супермаркета, когда мама не купила чупа-чупс, а ребенок бьется в истерике?), но лично я в жизни встречаю гораздо больше положительных, чем отрицательных героев. Наверное, это еще зависит от того, кто куда смотрит и что подмечает.

С ужасом представляю, что было бы, если бы нам был послан один ребенок. Я осталась бы той же закоснелой эгоисткой, какой была в двадцать лет. Никогда бы не познала абсолютно другое качество отношений в семье и навсегда бы осталась с мнением, что годы декрета — это не лучшее провождение юности, а крышка гроба над всем тем, что принято считать красивой, благополучной жизнью. Мне понадобилось восемь «таблеток», чтобы размягчить сердце, кому-то достаточно и одной. Святой Паисий Святогорец точно подметил: «Ты меня спрашиваешь о супружеских отношениях женатых священников, а также и мирян. Почему святые отцы не дают совершенно точных определений? Это значит, что существует нечто неопределимое, ибо не могут все люди жить по одному шаблону. Отцы многое предоставляют нашей рассудительности, духовному чутью, возможностям и старанию каждого». И как коротко и емко сказал протоиерей Алексий Уминский: «Требовать от каждой семьи многодетности — все равно, что требовать от каждого монаха исихазма».

Наша неадекватная оценка собственных сил и возможностей может привести к беде. Христианская, да и любая другая жизнь должна быть осознанной, а не бездумной. Если мы уверены, что поднимем штангу в сто килограммов, то должны предвидеть и то, как мы ее поставим обратно. Иначе она упадет на голову или ногу, и будет больно. Или покалечит, не дай Бог, навсегда. Автор письма предельно ясно оценивает свои силы. Но и желание иметь одного ребенка можно «перерасти». Потому что с годами узнаешь реальную цену ранее расставленным приоритетам, появляются непредвиденные обстоятельства и т.д. Смешно загадывать наперед. Дети вообще-то плод любви, а не побочный эффект брака.

Автор письма называет себя христианкой, поэтому и я буду апеллировать не к собственному мнению, а к словам Бога и Его заботе о нас. «Женщина спасется чадородием», — православные часто повторяют эти слова. Об обязательном многочадии в Евангелии не сказано ни слова. Почему же диатезы, бессонные ночи, каторжную несвободу, бытовую рутину Господь избрал как один из инструментов спасения нашей бессмертной души? Рядом с детьми невозможно прожить, не умиляясь, не изменяясь самому, не освящаясь детской добротой и всепрощением. И что делает нас лучше в глазах Бога — интересная работа, совместные путешествия, карьерный рост или кроткое принятие временных трудностей в сложный период младенчества?

Лучше — не значит счастливее. Лучше — это когда решение первым встать ночью к ребенку принимают одновременно оба родителя, чтобы дать отдохнуть своей второй половине. Потому что в этом — любовь. Даже толковый словарь Ожегова настаивает: «Любовь — это чувство глубокой, жертвенной привязанности». Видимо, без жертвенности никак не обойтись, если, конечно, хочешь иметь семью, любить и быть любимым. И неважно, что является препятствием по дороге к комфорту: диатез у одного ребенка или четвертые роды, важно психологически созреть и взяться за подвиг супружества и материнства — осознанно. И папе, и маме.

«Хочу дать ребенку все, чтобы он был счастлив» — очень размытое представление о том, что ребенку действительно нужно. Дети как раз умеют быть счастливыми иногда от прямо противоположных нашему взгляду вещей. Я знаю семьи, где дети учатся за границей в самых элитных учебных заведениях и глубоко несчастны. Им приходится соответствовать родительским амбициям, вместо того чтобы собираться семьей за ужином и целовать маму перед сном.

Я больше скажу: наша старшая дочь, которая мало в чем материально нуждалась, но дольше остальных варилась в котле многодетности, рассуждает точь-в-точь, как автор письма. «Пусть у моего ребенка будет все», — говорит она, а когда я интересуюсь, чего же ей действительно не хватало, оказывается, все просто и до боли честно: внимания, любви и объятий. И вот тут проблема не в числе детей, на которых я отвлекалась, не отдавая ей свое время и внимание безраздельно. А в том, что я была молода и психологически абсолютно не готова к «отдаванию» себя в материнстве. К сожалению, первый ребенок был для меня, как выразился сам автор, «ярмом». Восьмой же — не подберу слов, чтобы описать, какое это счастье.

Давайте зацикливаться на другом. На статистике разводов, например. Мне кажется, самое драгоценное, что мы как родители можем подарить нашим детям, — это не сладости, не крутые гаджеты, не брендовые вещи. Самое драгоценное — мир и любовь между родителями. Для них это важнее всего. Ребенок будет счастлив, если родители сведут до минимума свои споры, разборки, конфликты в его присутствии. И здесь открывается совсем иное поле для дискуссий — поле долженствования, ответственности и доброй воли.

Переживать стоит не за количество, а за качество семьи. И я совсем не уверена, что один ребенок — «знак» этого качества.