Она спускалась мне навстречу по мраморной лестнице — худенькая темноволосая девочка с локонами. И в моем платье — синем, в пол, с цветочным узором и узким пояском на талии. Платье так ей шло, что у меня перехватило дыхание.

Это свое платье, как и некоторые другие, 18 ноября я привезла в дом Пашкова — на благотворительный бал для воспитанников детских домов. Бал в этом году проводился уже в пятый раз, и на него должны были съехаться почти двести подростков «в сложной жизненной ситуации» — так называют детей, так или иначе оставшихся без попечения родителей.

В прошлом году друзья из благотворительного проекта «Полдень» пригласили меня вести бал, который их стараниями каждый год проводится в здании Российской государственной библиотеки. Мне так понравилось, что спустя год я обнаружила себя уже в пиар-службе этой организации, с бейджем на груди встречающей почетных гостей и прессу.

Дети, танцующие вальсы и польки, вышагивающие по паркету в па-де-грасах и гранд-маршах, пробующие себя в мазурках и остендезах (я и слова-то такого не знала до участия в балах!), растопили мое сердце. Помню, в прошлом году в перерывах между танцевальными отделениями ко мне выстроилась целая очередь из мальчиков. Каждый хотел угостить меня, ведущую, явно важную персону, пряником, добытым в какой-то напряженной бальной игре. Это был их честно заработанный приз, но в тот момент я поняла, что главным призом для таких детей является внимание.

Многие подростки посещают балы «Полдня» из года в год. Мне удалось запомнить некоторых из них — например, ту самую темноволосую девочку из начала статьи.  В прошлом году она была в белом платье с открытыми плечами и ужасно сутулилась, что так не шло ее по-настоящему красивому лицу и общему изящному виду.

Все-таки половина бального облика — это осанка, вспомним классиков.

В этом году Тамара (а мы с ней вскоре познакомились) расцвела, распрямилась и держалась совершенно по-королевски.

Что-то толкнуло меня подойти к ней прямо посреди бальной залы.

— Тебе нравится это платье?

Настороженный взгляд.

— Да…

— Хочешь забрать его себе? Насовсем? Я давно хотела его кому-нибудь подарить.

Восторг в глазах. Девочка хватает меня за руку…

… Но тут звонит телефон, и я срочно убегаю встречать очередного гостя. В этот момент я почувствовала себя феей-крестной, оставившей позади себя изумленную Золушку. Волшебное ощущение маленького, очень просто давшегося, но все же рукотворного чуда.

Я знаю, что дети из детских домов часто бывают избалованы подарками, но этот казался таким уместным, таким своевременным, таким… сказочным. Он очень соответствовал и теме бала — сказочным сюжетам в русском балете.

Я люблю такие сюжеты.

Позже Тамара сама меня нашла.

Вокруг кружились пары в турах вальса, а мы стояли возле колонны и разговаривали. Она рассказывала, как вдохновилась выступлениями балерин на балу и как ей хочется самой научиться так танцевать. Делилась, что собирается стать парикмахером, что будет жить в Москве и что за будущее не особенно боится. Говорила, что на балах очень весело, а в детских домах частенько бывает скучно.

Передо мной был непосредственный, живой ребенок с горящими глазами, и я в этот момент в очередной раз пожалела, что в мои 32 года у меня все еще нет детей. Сколько же энергии, сколько жажды любви в них! В детях, лишившихся опеки родителей, это особенно заметно. Подарить Тамаре хотя бы немного тепла и участия — вот чего мне хотелось в тот момент. И не скрою, что продолжаю думать о ней и после окончания праздника.

В проекте «Полдень» существует программа «Наставничество», которая позволяет стать взрослым другом, старшим товарищем для одного из воспитанников детского дома и сопровождать его на протяжении года, раз в неделю встречаясь с ребенком, проводя с ним свободное время, давая советы. Говорят, детям это очень нравится — не в последнюю очередь потому, что посещение какого-либо взрослого повышает их очки «крутизны» в глазах других воспитанников.

Я всерьез задумалась после этого бала, не попробовать ли и мне себя в качестве такого наставника — спасибо Тамаре.

Три танцевальных отделения и три часа бала пролетели незаметно. Дети уже успели немного устать от танцев, выступлений артистов, от всей этой бальной кутерьмы, разграбления буфета и беготни по высоким лестницам в попытках разгадать квест.

Бал завершился вальсом из «Золушки» Прокофьева. Но в тыкву никто не превратился, кроме, пожалуй, нас, организаторов, которым в этот важный день пришлось немало поволноваться — ведь мы были ответственны за происходившее здесь обыкновенное чудо. Дети отправились переодеваться, а мы остались в пустом зале, чтобы немного покружиться друг с другом в танце и ощутить, что все действительно получилось.

Мне бы очень хотелось верить, что, оставив пышные платья в костюмерных, юные гостьи бала увезли с собой ощущение, что они — настоящие принцессы. И что мальчики не сняли вместе с галстуками и пиджаками свою галантность и предупредительность. И что никто из них не забудет об осанке и манерах, лишившись своего бального наряда.

Мы делаем себя сами и станем такими, какими захотим, даже если нам придется приложить к этому немало усилий, а путь в будущее не будет усыпан розами, — вот что мне хотелось передать детям с помощью бала. Раз уж довелось немного побыть феей-крестной — главной помощницей Золушки, главным качеством которой была даже не сказочная красота, а вполне себе несказочные трудолюбие, скромность и доброта.

Это могло бы прозвучать лицемерно, как проповедь благополучной дамочки, рассматривающей сироток в лорнет, если бы я сама не лишилась родительской поддержки довольно рано — и довольно долго верила, что лучшее будущее для меня закрыто.

Поэтому сейчас, когда я уже стала взрослой и осознала, что несмотря на все горькие потери, я могу влиять на судьбу, свою и других, и делать ее лучше, для меня большим подарком является творить добро — так, как я это умею.

Например, помогая с организацией прекрасных балов «Полдня». Все та фея-крестная, моя сегодняшняя лирическая героиня, утверждала, что очень вредно не ездить на балы, и тут я с ней совершенно согласна.

…А вскоре после бала Тамара нашла меня в социальной сети, и теперь мы осторожно переписываемся.

Фото Алены Зельвянской