Подеритесь за меня, девочки!

История эта произошла со мной в начале 90-х, на заре церковного возрождения, когда была я ревностной православной неофиткой лет 19-20, а молодежь в храме ещё была большой редкостью, но очень хотелось дружить с кем-то единомысленным и единоверным.

Красила я как-то в алтаре северного придела одного возрождающегося храма батарею. В этом приделе ещё не служили, поэтому в алтарь допускали всех, в том числе и женщин с девицами. Работала я там не одна, а в компании молодёжи, откликнувшейся на призыв «потрудиться во славу Божию». Мы были очень смешные, в драных дедушкиных брюках, перепачканные краской с головы до пят.

Когда батарея была закончена, трудившийся всё это время бок о бок со мной алтарный брат пригласил меня в гости. Мы были едва знакомы, но он сказал, что я очень дорогой для него человек, и это было невозможно приятно. Он просил меня прийти обязательно и даже предлагал перенести намечавшуюся после обеда в воскресенье вечеринку на другое время, если я почему-то не смогу быть.

Я не верила своему счастью. Молодёжи-то в храме нет, а тут — целый алтарник, ровесник, лет 23-х и довольно симпатичный. И, наверное, он точно не женат и не помолвлен, а то зачем бы он меня приглашал? Там намечается тусовка — значит, у него есть ещё друзья, тоже, наверное, холостые, интересные и верующие?

В воскресенье, зажав в кулаке тетрадный листок с адресом, я ехала куда-то далеко в Кунцево — от метро ещё семь остановок на автобусе. Серёжа — назовём алтарника так — рассказал, что он живёт сейчас с другом Виталиком на квартире общего приятеля, который уехал в Псковские Печоры трудником на несколько месяцев и просил присмотреть за своим жильём и кошкой.

Кошка Машка оказалась прекрасна: трёхцветная, очень пушистая и ласковая. Жильё выглядело как место обитания одного чуждого бытовых забот холостяка, который на время пустил к себе пожить ещё двоих таких же. Старинный комод, заваленный всякой всячиной и покрытый сантиметровым слоем пыли, засаленная раковина, плита, на которой половина краников отломана и торчащие штыри поворачивают плоскогубцами, для удобства лежащими рядом.

В квартире уже ждали две девушки — Аня и Люда. Они посмотрели на меня как на того самого гостя, который хуже татарина, и продолжили заниматься своими делами: резать салат и расставлять по столу тарелки разных цветов и размеров.

Женский перевес в компании я ощутила сразу. Виталик, сосед Серёжи по квартире, оказался полноватым и очень замкнутым молодым человеком, который сидел в кресле в коридоре и, не обращая внимания ни на кого, сосредоточенно читал «Лествицу». Ещё одним присутствующим мужчиной оказался длинноволосый странник с узорчатым ободком на голове, похожий на старого хиппи. Он постоянно поглядывал на часы и переживал, успеет ли на Казанский вокзал к отправлению, чтобы с проводником передать посылку заключённым в Мордовию.

Девушки, с самого начала имевшие численное преимущество, всё продолжали прибывать и прибывать. Света с клироса, Таня из богословского института, Наташа, которая тоже ездит в Печоры, где сейчас хозяин квартиры. По выражениям сладостной надежды на их лицах было ясно, что на роль «самой дорогой, особенной гостьи» Серёжа приглашал каждую из них. Вначале новоприбывшая входила в дом очень уверенно и пыталась занять рядом с Серёжей почётное место, но потом видела, что на то же место «особы, приближённой к императору» претендуют ещё несколько девушек, и тут либо злилась, либо терялась.

На кухне Аней и Людой был нарезан салат, и ещё оставалась горка продуктов, в него не вошедших. Там лежала варёная свёкла, сырой мясной фарш, майонез и репчатый лук. «Девушки, а кто из вас умеет готовить? Хорошо готовить? Кто придумает лучшее блюдо из всего того, что у нас есть? Может быть, борщ? Я очень люблю борщ».

Света бросилась на кухню и начала хлопотать. Наташа пыталась перехватить у неё инициативу, соорудить свекольно-мясную запеканку и отправить в духовку. Смотреть на всё это было смешно и жалко. Серёжа продолжал организовывать среди «невест» конкурсы: «А кто сейчас споёт? А кто знает? А кто лучше всех…»

Просто взять и уйти было бы жаль. Хотелось как-то отыграться, показать, что вести себя так с людьми нельзя даже в том случае, если ты на десять девчонок по статистике один православный жених. И позволять так себя вести с собой тоже нельзя, даже в том случае, если тебе уже — подумать страшно — 28 лет, у тебя 15 кг лишнего веса и ты «радоваться должна», что кто-то до тебя снизошёл и пригласил в компанию, скучную старую деву.

Я пробовала установить контакт с Аней и Людой, но ничего не вышло. У них были какие-то давние, застарелые уже отношения с Серёжей и постоянная борьба за его внимание, в которой то одна, то другая попеременно одерживала верх. Света и Наташа тоже всецело вовлеклись в игру за то, чтобы «господин назвал меня любимой женой». Таня оказалась более открытой, мы разговорились и решили устроить Серёже маленький сюрприз.

В соседней комнате звенела гитара, по чашкам разливался горячий чай. Мы Таней вышли из конкурса и создали альтернативный центр притяжения. Пели, шутили, вовлекли в свой хор даже нелюдимого Виталика, а потом и странника Петю, который к тому времени успел проводить поезд и вернуться. Про Серёжу мы искренне забыли. Нет, не сделали вид, что забыли, на самом деле мучительно придумывая способ вернуть себе его внимание, а честно выбросили его из головы и начали жить своей альтернативной весёлой жизнью.

Есть на свете мужчины, которые питаются женской конкуренцией за себя. Им как воздух необходимо, чтобы из-за них подрались и за ними побегали. Кто-то окружает себя хороводом поклонниц, кто-то устраивает «перетягивание каната» между женой и любовницей. Это очень удобная позиция: ты только запускаешь процесс, раздавая каждой из дам авансы, а дальше «запасаешься попкорном» и наблюдаешь, как они расталкивают друг друга локтями, стараясь занять первое место в твоём гареме.

В эту игру-конкурс можно вовлечь далеко не каждую девочку, а только ту, которая чувствует острую необходимость в признании мужчиной, а без этого её самооценка падает ниже плинтуса. Может быть, её в детстве папа не любил, или папы у неё вовсе не было ‑ не будем гадать. Ещё в гаремные состязания часто втягиваются те, кто низкого мнения о своём, женском поле, считает его чем-то второсортным по сравнению с мужским.

Что же делать, если вы поймали себя за игрой в это — в то, чтобы быть им признанной лучшей или даже единственной? Развивать, строить и укреплять женскую солидарность. Познакомьтесь с теми, в ком вы видите соперниц и с кем мужчина-«ценный приз» сталкивает вас лбами. Обсудите ситуацию, в которой вы оказались. Помните, что победительниц в этой гонке нет. Проиграть в ней и быть отвергнутой обидно, а стать на время «звездой гарема» ещё хуже, ведь мужчина играет в это ради процесса, а не ради результата. Через некоторое время его гарем пополнится новыми «наложницами», от которых снова и снова придётся защищать своё место под солнцем.

Поэтому лучше сразу протянуть им руку дружбы и сказать: «Девочки, пошли отсюда. Вечеринка у нас будет своя».