Саша Галицкий — художник, скульптор. Некогда арт-директор в крупной компании, Саша оставил престижную работу и уже 15 лет ведет кружок резьбы по дереву в домах престарелых в Израиле. Большинству его учеников за 80, а некоторые перешагнули 100-летний рубеж. В этом году вышла уже вторая книга Саши Галицкого, посвященная теме старости, — «Не боись! Как постареть и при этом не сойти с ума». Мы поговорили с Сашей о том, как не бояться старости, можно ли, старея, жить полноценной жизнью, и как сохранить в пожилом возрасте добрые отношения со своими детьми.

Саша, «Не боись!» — ваша вторая книга, посвященная старости. Чем вас так увлекает эта тема? 

Ну, потому что придется стареть. Я уже чувствую приближение этого момента. По российским меркам я уже пенсионер. Надо подготовиться. Исследую тему для того, чтобы правильно постареть самому, если получится. А потом напишу книгу, правильно получилось или нет.

Чему мы можем научиться у стариков? У еле ходящих, кряхтящих, и в основном с трудом соображающих существ? Если за ними понаблюдать и приглядеться — то можно научиться основному, самому главному (и что заботит каждого из нас) — у них можно научиться правильно стареть. Как вообще стареть? Ведь крути-не крути, а придется. Ну хотя бы даже, может быть, не научиться, а приглядеться, как это бывает у людей. Мне кажется, этот опыт потом поможет. И, кстати, да — становиться стариком смертельно опасно. Минздрав последний раз предупредил.

Кому адресована ваша новая книга?

Я думаю, книга больше адресована пожилым. Потому что она менее конфликтная. Первая моя книжка «Мама, не горюй!» была посвящена не всегда приятному диалогу с близким человеком, который часто ведет себя не так, как ты хочешь. В ней я держал себя очень жестко, потому что речь шла об общих советах. Это более конфликтная тема. А вторая книжка больше о нас самих, когда человек смотрит внутрь и пытается найти в себе силы, чтобы победить собственный страх. Здесь тебе не с кем воевать. Эта книга больше о судьбах людей. Я думаю, она объясняет ту же проблему с другой стороны.

Что такое возраст старости?

Он у каждого свой: может наступить и в 65, а может и в 98 еще не прийти. Сейчас, помимо работы в домах престарелых, я стал работать в дневных центрах для пенсионеров и очень рад этому изменению в своей жизни. Это малоимущие люди, их привозят туда на автобусе и потом развозят по домам. Это потрясающая история, конечно. В день привозят больше ста человек. Туда приходят кто постричься, кто помыться, даже есть такой Фима, мойщик спин. Приходит девушка-волонтер стричь пенсионеров, я прихожу с резьбой по дереву, актеры приходят. И вот ко мне на прошлой неделе привезли женщину на коляске, которая выглядела полной старухой. Оказалось, что ей всего 68 лет, она после инсульта.

— А я читала, что возраст старости наступает в 80 лет, — заявляет вдруг вечно улыбающаяся по поводу и без повода Яэль, — но мне уже 86. Он у меня уже закончился, и я опять молодая!

Почему на кого-то «возраст старости» наваливается в 50, а кто-то в 90 еще молод душой?

Последние — это, безусловно, люди увлеченные. Им тяжело постареть. Пока у тебя есть дело, ты им увлечен, тебе это дело нравится, это держит очень хорошо. В домах, где я работаю, процент увлеченных людей тоже не такой большой. Многие сидят и просто друг на друга смотрят. Я недавно встретил в центре для пенсионеров русскоговорящего мужчину, пригласил его на свои занятия. А он мне ответил, что не может, потому что когда он напрягается, у него останавливается сердце. Русскоговорящие люди ко мне вообще реже приходят.

А 92-летний Ханан уже второй год трудится над серией портретов своих девяти внуков. Вот это да, это я понимаю — цель его настоящей, теперешней жизни. Он, понятно, спешит. Я ему помогаю, чтобы успел.

А если чувствуешь, что «возраст старости» наступил, что дальше? Что-то хорошее за этой чертой может быть?

Я получил совершенно гениальный ответ от одной моей 92-летней ученицы резьбой по дереву. Она сказала, что тот, кто не гордится своими годами, тот их не достоин.

Старость может быть вполне счастливой, если человек правильно настроится и перестанет молодиться. Это трудно сделать, я это вижу по себе, потому что хочется, конечно, оставаться таким крутым, и чтобы ты был такой весь черненький, а ты уже весь беленький. Трудно, но необходимо. Это приходит в какое-то время, когда человек принимает свой возраст. Он принимает его и перестает воевать…

Очень важный момент — перестать воевать с тем, что мы не можем победить, выйти из этой неравной битвы со временем. Потому что так природа устроила: мы не можем победить время, все равно умрем когда-нибудь. А противодействие этому процессу будет нам вредить. Этот процесс нельзя остановить. Я нашел замечательную фразу про это у одного умного испанского врача Энрика Бенито: «Как нельзя залить обратно в рожающую женщину околоплодные воды и этим остановить процесс рождения человека, так же невозможно остановить и процесс умирания».

Поэтому, как только человек перестает воевать с самим собой, он может быть достаточно счастлив. Я вижу такие примеры вокруг себя. Старость — это трудно, старость — это работа, все время что-то болит, ты не можешь сегодня делать то, что делал еще вчера. Это невеселые вещи. Но все равно я вижу этих людей, которые счастливы. Может быть, не каждую минуту, но в какие-то моменты своей жизни они благодарят Бога за то, что живы. Наверное, каждый человек, когда он проходит какую-то страшную процедуру, думает — скорее бы уже умереть. Но это проходит, и опять происходит что-то хорошее.

Качество настоящей (сиюминутной!) жизни важнее страха, отвращения и ужаса перед старостью. И чем дальше пройдено — тем более ценно оставшееся. И, кстати, не всегда тянет назад — поговорите со стариками и убедитесь.

Как вы думаете, можно ли подготовиться к старости?

Книжка, которую я написал, — как раз учебное пособие по подготовке к старости. Судьба так мною распорядилась, что огромное количество времени, которое я провожу среди стариков, дает мне некоторое право говорить с позиции специалиста. Я не психолог, но умею увидеть и услышать. Иногда мне кажется, что старость приходит в один день, наваливается на тебя. Еще вчера ты был молодым, и вдруг понимаешь, что есть вещи, которые тебе уже не успеть, которые тебе уже поздно делать.

Можно, конечно, не думать об этом. Мне ведь тоже 61 год. Я, конечно, по всем израильским правилам, должен дожить до 120-ти («До ста двадцати» — название одного из домов престарелых, в котором Саша занимается резьбой по дереву со стариками. — Прим. ред.), но не до 124-х уже. То есть явно прошло уже больше половины.

Наверное, подготовиться все-таки можно. Нужен правильный настрой.

Что лучше, копить деньги на старость или впечатления, чтобы было о чем вспомнить?

Деньги — это инструмент. Когда ты приходишь на кладбище, то видишь примерно одинаковые холмики, и абсолютно все равно, богатый был человек или бедный. Возьми классиков. Лев Толстой по отношению к Антону Павловичу Чехову — кто был богаче, успешнее? А Гоголь?

Это сложный вопрос. Плохие впечатления лучше вообще не копить. А при помощи денег, конечно, хорошо бы собирать хорошие впечатления.

Я думаю, лишая себя впечатлений, невозможно накопить на безбедную старость. Это несопоставимые вещи. Так что, я думаю, не стоит отказываться от впечатлений, а с деньгами уж как получится.

У меня, например, нет денег на тот дом для пожилых, в котором я работаю. И что же, мне теперь жертвовать впечатлениями? Я думаю, надо меньше заморачиваться на эту тему. Есть совершенно гениальная фраза Раневской: «В жизни все может произойти, надо только этого очень сильно расхотеть». Это замечательная фраза. Она очень философская и очень глубокая. Потому что то, чего ты очень-очень хочешь, скорее всего, вряд ли произойдет. У меня есть основания так говорить. Было много вещей, которые я очень хотел, и они не происходили. А потом произошли, когда я уже плюнул на них.

Пока я строил свою карьеру, будучи клерком, арт-директором, всю жизнь завидовал художникам. Которые в бархатных беретах сидят, рисуют что-то. Я этого хотел, и у меня все никак не получалось. А когда я плюнул на это, стал делать то, чего мне хочется, все случилось. Так что Раневская абсолютно права: все произойдет, если ты перестанешь этого желать так страстно. Надо делать то, что хочется, быть собой, насколько получается. Это невозможно на сто процентов, но хорошо бы, чтобы градус «бытья собой» постоянно повышался.

Какой самый ценный совет вы получили от своих стариков?

Об этом я много пишу в своей второй книжке. Один человек объяснил смысл жизни единственной фразой. Он сказал: «Человеческая жизнь сама по себе лишена смысла — смыслом ее наполняет сам человек». Это простой парень, который прожил совершенно простую жизнь, не пошел на какие-то престижные работы, всю жизнь проработал на складе. Сначала собирал бананы много лет, потом работал кладовщиком. До сих пор в 92 года он занимается астрономией, читает книжки, слушает музыку, хотя еле слышит. Эта фраза мне кажется очень важной.

«Эх, Саша, живи, пока живется, сегодняшним днем!»

Как оставаться в старости адекватным человеком?

Есть теория позднего старения, очень популярная в последнее время. Брокколи есть, а жареное мясо не есть, или есть все только зеленое, или только желтое. Чтобы мозг работал. Вообще голова — это самый главный орган. Если у человека голова работает, то с таким человеком легче общаться, во-первых. Во-вторых, ему самому с собой легче.

Если отвечать серьезно, это зависит от генетики. Потому что при употреблении таблеток — а некоторые мои старики по 700 таблеток в месяц выпивают — трудно оставаться адекватным. Одна таблетка действует на это, другая на то, и у каждой есть побочные эффекты, и эти побочные эффекты еще и пересекаются в каком-то месте. Мой знаменитый Петрушка — ему 104 года в марте будет, дай Бог, чтобы он дожил, — живет с абсолютно светлой головой. А есть люди, которые на 30 лет моложе, но уже по-другому себя чувствуют, скажем так.

Я думаю, надо просто меньше заморачиваться. Я очень верю в то, что нельзя бояться, нельзя думать про плохое. Вообще, не я придумал, что человек большей частью страдает от фантазий о том, что с ним произойдет, чем от того, что с ним происходит в действительности. Поэтому — победить хотя бы собственную голову, и уже станет легче. А дальше посмотрим.

Самое главное и самое трудное, чему необходимо успеть научиться к старости, — это найти равновесие. Равновесие между уже прожитым и тем, что еще осталось прожить. Постараться уложить внутри все пережитые события — страшные и прекрасные. Жизнь — она ведь штука длинная.

В вашей книге есть 12 правил, как испортить жизнь своим детям. А давайте поговорим о том, как сохранить добрые отношения с детьми. 

Постараться не быть вампиром и не «подсасываться» от детей. Дети, в основном, не могут сказать «нет». А пожилым скучно. Одна радость — морочить голову детям. Весело, нескучно и безопасно. Как бы этого избежать в средней старости… В глубокой дети уже отождествляются со своими умершими родителями, и все налаживается опять.

— Как встретили Новый год? — спрашиваю я Майю 88 лет от роду.

— Пусто было — всех наших девочек родители к себе забрали на праздник.

— Кто-кто забрал? Родители? Куда?!

— Ну в смысле дети. Да какая разница!

Надо найти себе веселое дело. Вот я же пишу в книге — за старушкой ухаживать. То есть за собой.

— Чем ты занимаешься на пенсии? — спросила одна бабушка.

— Работаю, ухаживаю за старушкой. В театр ее вожу, на прогулку. Книжки читаю, — ответила другая.

— За какой старушкой?! — удивилась первая.

— За собой, — пояснила другая.

Вы боитесь старости?

Я, наоборот, стал страшно молодым, потому что у меня обратный процесс. Приходишь в компанию глубоких стариков и сразу чувствуешь, что у тебя козырная карта. Они не могут встать со стула, а ты можешь. С другой стороны, я тут недавно попытался опять отрастить африканскую шевелюру, которая у меня была давно. К нам на урок пришла женщина-фотограф и говорит: «А где ваш руководитель?» Я говорю: «А он вышел, но ты заходи, заходи, сфотографируй». А она: «Да нет, я приду, когда он вернется». И тут я понял, что мне надо срочно сбривать седые волосы и опять возвращаться в молодость. А то сразу столько проблем началось. А зарастет ли лысина? А есть ли она?  Я уже начал фотографировать себя сверху. Ну то есть ужасно, невозможно с этим жить.

Я сам лично боялся бы старости, но только объясните мне для начала, когда она настает? Ведь и семьдесят лет — это еще не старость, но только понимаешь это в восемьдесят.

Когда все плохо — маленькая пенсия, здоровье подводит, в поликлинике невнимательно отнеслись, — как не раскиснуть, не превратиться в развалину?

Не знаю, наверное, трудно. Российская специфика отношения к старости непростая. Одно понятие «возраст дожития» — это же можно скончаться, только его услышав. Ты приходишь в поликлинику с какой-нибудь проблемой, как мой брат Фима, например, и услышав, что тебе 60 лет, говорят: «А что же вы хотите?!». Общество старого человека так элегантно, под ручку, подводит к концу, к могиле. А в Израиле моему Петрушке, например, поменяли хрусталик в глазу в 100 лет.

Думаю, пожилым людям в России очень трудно. Я это видел в Перми, когда приезжал туда с проектом «Ван-Гоги» (Саша Галицкий вырезал со своими учениками деревянные рельефы, взяв за образец картину Ван Гога «Портрет папаши Танги». — Прим. ред.). Я это видел в Красноярске. Мы в ноябре прошлого года провели там мастер-класс, на который приходили люди из Красноярского дома престарелых. Там есть люди 1945 года рождения, 1950-го, 1938-го. Люди, которые, по израильским меркам, не могут быть стариками. Но они глубокие старики. Это грустно.

Красота и старость — совместимы? Может ли быть красота в старости?

Конечно, в пожилом возрасте человек меняется. У многих людей руки покрываются пятнами из-за приема лекарств, разжижающих кровь. Кожа становится тонкая. Они могут поцарапаться об угол. В очень глубоком возрасте ты становишься ранимым человеком. Но это не значит, что ты будешь некрасив. Остается интеллектуальная жизнь, которая делает тебя интересным, а значит красивым. Это банальные вещи, но так и есть.

Я вижу людей прекрасных, а также людей менее прекрасных. Когда приходит женщина, к которой обращаются, а она отвечает криком и воплем, то она отвратительна, ее нельзя назвать красавицей. Интеллектуальный багаж делает человека красивым.

У меня перед глазами стоит персонаж, расплывшаяся женщина, с аппаратом искусственного дыхания, с проводом, который она втыкает в стену, перекрывая при этом полпрохода, и когда ей делают замечание, она в ответ открывает рот и начинает всячески поливать другого потоком брани. Ее невозможно назвать прекрасной. Это просто человек в тяжелой ситуации, она уже вот так выглядит. А с другой стороны, есть 92-летняя Двора, которая до сих пор еще периодически роман крутит со своим одногодком, с которым они много-много лет то вместе, то не вместе. Когда я слышу, как человек дрожащими губами говорит мне: «Он сказал, что ни дня не был со мной счастлив», а потом через какое-то время они все равно вместе. Эта женщина не думает о том, как она выглядит, она прекрасна, она живет. Ей 92 года.

Чем больше у человеков внутреннего достоинства, тем меньше им требуется общепринятой, внешней, «молодой» красоты. От этого к старости красота уже у каждого своя — это уж, извините, кто сколько накопил.

Саша, вы точно знаете секрет вечной молодости. Поделитесь с нами, пожалуйста.

Да нет никакого секрета. Это как езда на велосипеде, как только ты остановился — ты упал. Нельзя останавливаться. Надо просто двигаться, и чтобы было интересно по дороге, по сторонам глядеть направо, налево. И не чувствовать себя стариком. Потому что если ты почувствуешь себя стариком, то ты им станешь. А я чувствую себя молодым художником и планирую им оставаться, пока подагра меня не схватит. Не знаю, что такое подагра и за что она должна меня схватить. Но вот когда схватит, тогда посмотрим.

В своей книге вы говорите о том, что мы все так или иначе подчиняемся условностям. И только к старости мы перестаем с этими условностями считаться. Какие еще преимущества есть у старости перед молодостью по вашим наблюдениям?

Мудрость в какой-то степени. Проблема молодости только одна: ты не знаешь, как будет дальше. Мне вот тоже сейчас приятно, что лучше представляю будущее.

Нас окружают условности. Они начинаются лет эдак в пять-шесть, когда мы всерьез, из телевизора и от окружающих начинаем воспринимать «прекрасное», «красоту» и «порядок», хотя до этого все было вроде и так хорошо и понятно в детском мире. Но, увидев, как надо и как поступают взрослые, мы начинаем к тому же стремиться сами. И так всю жизнь. Так вроде как понятнее жить.

Вы-то как раз помудрели, не дожидаясь старости. Невзирая на условности, бросили должность арт-директора в успешной компании и по зову сердца подались в преподаватели резьбы по дереву, стали работать со стариками. 

В какой-то момент стало невыносимо чувствовать себя винтиком в огромном механизме. А сейчас у меня нет никаких начальников абсолютно, кроме вот этих ста с чем-то дедов. Пока они ко мне приходят, я еду на этом велосипеде и разгоняюсь все быстрее и быстрее.

Ваша история легла в основу фильма «Ван Гоги» режиссера Сергея Ливнева, который этим летом показали на «Кинотавре». Там главный герой (его играет актер Алексей Серебряков) — тоже художник, который находит себя в работе со стариками. Расскажите, пожалуйста, как это произошло?

Три года назад мы познакомились с Сергеем Ливневым. Он был у меня на уроке. Посидели, поболтали потом. А через год он прислал сценарий почитать. Сергей вдохновился проектом «Ван Гоги». Я прочитал сценарий и сказал: «Это не я!» А он мне ответил: «Это я». Мы с ним поняли друг друга. В фильме говорится о взаимоотношениях взрослых людей и их постаревших родителей, о том, как взрослые дети существуют в ореоле успеха своих родителей. Главный герой — такая мятущаяся личность, которая не может найти свое место в жизни, а обретает себя в работе с пожилыми людьми. В качестве финала Сергей использовал мою историю «Ван Гогов», он взял название истории. Часть фильма снималась в Израиле. Последняя сцена снята в одном из домов для престарелых, где я работал, в городе Хулоне. На съемки приехали люди, с которыми я не виделся много лет. И это, конечно, дорогого стоит.

Беседовала Юлия Коваленко

Фото обложки: Томер Эпельбаум, для газеты «Гаарец»

Книгу Саши Галицкого «Не боись! Как постареть и при этом не сойти с ума» можно купить в крупных книжных и интернет-магазинах.

Читайте также: 10 важных правил общения с постаревшими родителями