23 года назад Генеральная Ассамблея ООН приняла Международную конвенцию о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей, так что 18 декабря мы отмечаем Международный день мигранта. Согласно оценкам экспертов, каждый тридцать пятый житель планеты живёт и работает за пределами своей страны. Сами не заметили как, мы тоже стали причастными к этому празднику жизни. Трудовые мигранты — наша повседневность, с которой мы сталкиваемся чуть ли не на каждом шагу.

Просто дети

В детскую поликлинику мы пришли за полчаса до начала приема, но очередь уже собралась. Среди тех, кто оказался перед нами, были две мусульманки. На них приходилось сразу четверо малышей. И вот что любопытно: если русские дети спокойно сидели рядом с родителями и сами себя развлекали, то двое тех (еще двое были на руках, поскольку не умели ходить) то и дело подходили то к одному, то к другому ребенку и вырывали игрушки. В среднем всем детям было года по три. Конечно, с собственностью расставались далеко не все, многие ее отвоевывали. Мамы в платках периодически пытались останавливать учиняемый чадами произвол… Мамы без платков тоже пытались… быть более терпимыми и лояльными. Я понимаю, что случай частный, все дети разные, и поэтому не делаю никаких выводов. Просто наблюдать за всем этим нам с дочерью было очень забавно.

СССР: моя бабушка и узбечка

Вообще я отношусь с симпатией к нашим мигрантам — к таджикам, узбекам, казахам… В Советском Союзе все 15 республик были братскими. И нам (как и поколению наших родителей) с пеленок «вдалбивалось», что все мы равны. Каждый житель СССР мог поехать в любую республику в любое время дня и ночи и при этом чувствовать себя как дома. В Прибалтике, правда, было немного прохладно, зато в Грузии, в Армении, в Узбекистане, в Белоруссии, в Украине русских принимали практически как родных. Ну и язык русский был вторым национальным, обязательным для изучения.

Помню, моя двоюродная бабушка работала вахтером в одной из подмосковных войсковых частей. А там, понятное дело, в 80-х служили не только русские. Так вот однажды из Узбекистана к сыну-срочнику приехала его мать – навестить, увидеться, гостинцев,там, передать… Гостиниц в городе нет, общежития заняты. В части, конечно, ей остановиться никто не даст. Повидала сына, он в казарму ушел, а она разговорилась с вахтершей. Ну, бабуля моя без предрассудков была, сама тоже сына вырастила, взяла да и пригласила ту узбечку к себе. Сколько та у нее прожила – точно не знаю, кажется, пару дней.

Так вот на следующее лето моя бабуля прихватила внука и отправилась к той узбечке уже на месяц! А что? Та сама ее в гости звала! Я не уточняла тогда, где они жили, в деревне ли, в городе, да собственно это и не важно, только привезла моя родственница с собой чуть ли не мешки подарков: фрукты, тряпки, вазы какие-то… как довезла – сама не ведала! И еще пару раз к той узбечке ездила. Помню, о-о-о-ч-чень поразили меня тогда горячее восточное гостеприимство и безмерная человеческая благодарность простого человека.

К вопросу о гетто

В моем подмосковном городе сейчас много мигрантов. Но лично меня этот факт пока не особенно угнетает. Более того, иногда выходцы из Средней Азии меня даже радуют. Особенно, когда бывает совсем паршиво. Проходишь мимо какой-нибудь зимней стройки, смотришь на них, бедных, и нет-нет, да и проскользнет мысль, что у меня-то как раз все еще не так уж и плохо…

Конечно, я не буду иметь ничего против, если по пути в магазин или на работу мне на каждом шагу будут попадаться не грязные, плохо пахнущие, необразованные люди, а, скажем, исключительно академики и аристократы… Это я к вопросу об окружении. Ведь не для кого не секрет, что окружение (не только ближайшее) — важнейшая составляющая в формировании качеств, привычек и, как следствие, судьбы человека.

Помните американский Гарлем? Одно время там творились такие вещи, что даже вооруженные до зубов полицейские предпочитали обходить это место и не связываться с тамошними парнями. Перспектива образования такого анклава у тебя под носом, безусловно, не очень-то радует. Единственно, немного успокаивает мысль о том, что наши мигранты по сравнению с афроамериканцами не такие уж агрессивные… Так что пока мимо разрозненных таджиков-узбеков я хожу более-менее спокойно.

Амбар

… Узбек-гастарбайтер по имени Амбар раскладывает продукты в сетевом магазине «Пятерочка». Засыпает в ящики мешки с овощами. Мне нужны свекла и морковь. Я накладываю в пакет корнеплоды и задаю ни к чему не обязывающий вопрос.

— В этом магазине много ваших работает. Вы через знакомых сюда устроились?
— Да.

Рабочий удивлен проявленным к нему интересом. Но мой доброжелательный взгляд снимает его напряжение.

— Сам-то давно здесь?
— Полтора года (слово произносится с трудом, видно, что русские числительные — явно не его конек). Меня ждали здесь. Сестра жены ждала. Она здесь убирает.
— А жена — там? Дома?
— Нет, тоже здесь. Я ее сюда позвал. Тоже работает.
— И дети здесь?
— Не, дети там. Взрослые уже. Они с мамой моей. С ней и мой младший брат, и жена его, там все вместе живут.
— Насовсем сюда или как?
— Не, я навсегда здесь не останусь. Мне на родине дом ремонтировать надо. И дочь там у меня старшая замуж собирается. Свадьбу надо справлять. И сыну 18. Тоже скоро жениться будет. Поэтому надо денег заработать. А почему Вы меня спрашиваете?
— Статью пишу. Не знаю, какой вывод сделать: хорошо, что вас так много здесь, или не очень… А вы сами-то к русским как относитесь?
— Хорошо. Русские — честные. У нас «кидают» хозяева, не дают денег. В селе раньше были колхозы. Теперь развалились все. Есть фермеры. Но они чужих на работу к себе не берут – своих только. Если кто со стороны приходит, обещают много, а платят мало. Деньги через полгода дают, лучшее — через 3-4 месяца. Здесь вовремя платят.
— А язык русский у вас на родине учат? Раньше в СССР учили. Многие из ваших очень плохо по-русски говорят.
— Учат, учат… В школах учат… но почти нигде на нем не говорят. Я тоже плохо говорю. Но я могу спросить, что мне нужно или как пройти, понимаю почти все. Я два года служил в Хабаровске.
— А сын тоже сюда приедет?
— Нет, он там, дома, учится. На программиста.
-???
— Он приезжал ко мне сюда прошлой зимой. Хотел работать. Я привел его на стройку. «Смотри, — говорю, — как твои земляки работают. Посмотри, — говорю, — на их руки, ты хочешь, чтобы у тебя такие были?» А они у них грязные, грубые, в мозолях… Он постоял, посмотрел и решил, что пойдет учиться.

— А ты сам когда-нибудь жалел, что узбек? Не русский, не американец, не англичанин? Что живешь в стране, из которой люди миллионами уезжают, чтобы как-нибудь прокормиться?
— Не-е. Никогда не жалел. Я люблю свою страну, свой народ. Хочу быть только узбеком.

В этот самый момент в зал вышел какой-то магазинный начальник, и стало заметно, что Амбар как-то сразу занервничал. И я оставила его и задумалась: а, действительно, хорошо, что их здесь столько?

Цифры и факты

По данным МОМ (международной организации по миграции) в России сейчас находятся 12 000 000 мигрантов ( мигрант — тот, кто не родился на территории данной страны). В Москве их порядка 1 000 000. При этом по квоте работают где-то 200 000 человек, столько же — по патентам, остальные (кроме студентов, школьников) работают нелегально. Если не брать в расчет проблемы ФМС и криминал (согласно февральскому заявлению прокурора столицы С. Куденеева, в Москве каждое второе изнасилование и каждый третий разбой и грабеж совершают иностранные мигранты), есть мнение, озвученное, кстати, компетентными лицами и высокопоставленными чиновниками (из Минтруда и ВШЭ), что мигранты для России – благо. Ибо в настоящее время закрывают собой демографическую яму и спасают от краха российскую экономику. Правда даже в этом утешительном заявлении есть одна маленькая червоточинка.

Объясню на простом примере из ЖКХ. Предположим, есть у гражданина в собственности квартира. Но кроме этого человек еще и обязательный участник «кондоминимума» — некого общего недвижимого имущества, совладелец придомовой территории, подвалов, чердаков, несущих конструкций, труб, проводов и т.п. И имущество это никак нельзя разделить между жильцами, нельзя приватизировать, растащить… Поэтому быть оно может либо общим, либо ничьим.

У любого народа в государственном масштабе тоже есть кондоминимум. Мигрант (каким бы хорошим он ни был) подключается к общенародной инфраструктуре, которая на него не рассчитана, залезает в этно-накопления чужого народа. Ситуацию можно наглядно проиллюстрировать примером из французской истории. Чтобы создать свою образцовую систему социальной помощи, несколько поколений французов сражались на баррикадах. С какой стати в нее залезет гарбонский негр? И разве не может вес этого негра стать роковым, для того чтобы система не выдержала и сломалась? (во Франции так и случилось).

Как такого рода перегрузки проявляют себя в России, уже очевидно: нехватка рабочих мест, выросшие очереди в поликлиниках, занятые места в больницах, школах, детских садах… плюс нагрузка на экологию (канализация, воздух, отходы)…

Хотя экологические задачи частично иммигрантами и решаются.

Зарима

Зарима третий год убирает наш 12-ти подъездный дом. В одиночку. Моет подъезды и приводит в порядок огромную придомовую территорию. Летом – это кучи мусора, по осени – бесконечная опадающая листва, зимой — центнеры, а то и тонны снега. Как с таким объемом работы справляется хрупкая 50-летняя женщина, я не знаю. Несколько раз видела, как ей помогал сын. В прошлом году он закончил школу, и она привезла его в Подмосковье. Теперь у юноши есть своя работа. Он тоже дворник.

Мы здороваемся с Заримой. Здороваться первой начала я. Потому что уважаю ее за честный труд, за мужество и за силу духа.

— Зарима, как Вы нашли эту работу?
— Меня сосед в ваше ЖЭУ привел. Приезжал в отпуск, сказал, что нашел другую работу, эту хочет оставить. Я поехала с ним. Теперь вместо него здесь работаю.
— А муж тоже где-то дворником в городе устроился? Или на стройке?
— У меня нет мужа. Я развелась.
— Почему? Загулял что ли? Или запил?
— Нет, не пил. На диване лежал. Не работал. У нас работу непросто найти. Я работала, а он – нет.
-Ну, так он, наверно, по дому хлопотал? В магазин ходил, ужин готовил… Сейчас такое бывает: жена может хорошо заработать, она работает, а муж – не может, так он по дому ей помогает, детей в школу отводит…
— Нет. Ничего не делал. Лежал только. Телевизор смотрел. А я после работы приходила, делала все. Дети голодные без меня были.
— И долго он так лежал? Больной был что ли?
— Нет, не больной. Ленивый. 5 лет я терпела. Потом не захотела. Зачем мне такой муж?
— А детей у вас сколько?
— Двое. Сын и дочка. Сын здесь, со мной. Дочка там живет. Этим летом замуж вышла (улыбается). Я ей свадьбу сыграла. В отпуск тогда на месяц ездила. Вы не заметили, что меня не было?
— Заметила. Огорчилась даже. Думала, вот, хороший человек ушел. Кто вместо него теперь будет…
— А-а, спасибо Вам.
— За что?
— За добрые слова. Начальница меня отпускать тоже не хотела. Как, говорит, мы без тебя месяц целый будем? Потом согласилась. Летом работы меньше. Осенью много. Зимой тоже много.
— А в Узбекистане вы в городе или в деревне живете?
— В городе. У нас большой город, больше вашего.
— Дочка к мужу жить теперь перешла или в вашей квартире осталась?
— Нет. У нее своя есть. (гордо) Я ей квартиру купила.
— На те деньги, что здесь заработали?
— Да. Я еще магазин убираю. Откладывала. А этим летом приехала и купила.

Я знаю, что Зарима снимает квартиру вместе с кем-то из своих земляков. Может быть, даже и не с одним. Так, конечно, дешевле. Я вижу ее в старом пальто, в старом свитере, в старой шапке. Иногда я встречаю ее вечером, утром – почти всегда. И всегда она убирает. Я ни разу не видела ее рядом с мужчиной, не видела пьяной или праздно разгуливающей.

И была очень удивлена, когда летом на одном из ресурсов прочла о заявлении, сделанном узбекским лидером Исламом Каримовым. Узбеков – трудовых мигрантов, подметающих российские улицы, он называл «лентяями», приравнивая к «уличным попрошайкам»: «Это вызывает отвращение. Узбекская нация так себя унижает, едет так далеко, за куском хлеба. Туда, оказывается, надо ехать. Да, в Узбекистане никто с голоду не умирает, слава Богу! Я их называю лентяями, потому что они, чтобы быстро заработать большие деньги, всех нас позорят».

Возможно, президент не ожидал, что его сравнение выйдет за рамки «внутреннего пользования». Веб-СМИ Узбекистана, словно стесняясь странноватых заявлений главы, предпочли не перепечатывать его цитаты. Фраза о лентяях так и не попала бы в «зарубежное вещание», если бы не бдительные иностранные информагентства.

В советское время Узбекистан был богатейшей республикой СССР. Сейчас создается ощущение, что его народ катится в средневековый феодализм. 30 лет назад у наших братских республик была глубокая убежденность, что Москва тянет из них все соки. Возможно, так и было отчасти… Но что изменилось после того, как они «выдавили» русских (и не только русских) и избавились от влияния могущественного «центра»? Что-то изменилось… Только, кажется, совсем не в лучшую сторону…

Но даже несмотря на это, мигранты меня не раздражают. До конца не исключаю ту мысль, что когда-нибудь сама буду такой же… Когда уеду… В ту же Европу… Мои дети, выросшие в России, тоже не хотят здесь жить. Они достаточно взрослые и уже понимают, что у нас замечательная Родина, но чудовищное государство. К сожалению, приходится разделять эти родственные понятия. Я, как и узбек Амбар, тоже люблю свою страну. И очень рада, что родиться мне довелось именно в России. Я люблю русский язык, широту русской души, пытливость и предприимчивость русского разума.

Но если у меня будет возможность уехать, чтобы улучшить качество своей жизни и жизни своих детей, я сделаю это, не смотря на то, что коренное  население  каждой принимающей стороны думает о мигрантах…