Продолжаем публиковать серию лекций сестры Павлы.

Сестра Павла – католическая монахиня из конгрегации Сестёр Миссионерок Святого Семейства блаженной Болеславы Ляминт (Congregatio Sororum Missionarium Sanctae Familiae). Имеет богословское и светское высшее образование (факультет психологии Ростовского государственного педагогического университета), преподаватель, психотерапевт с многолетней практикой. В настоящее время живет и работает в Белоруссии.

Сестра Павла – один из последовательных и опытных христианских психологов. Ее советы ценны и продуманны.

 Лекция «Принятие будничности» прочитана сестрой Павлой 22 марта 2011 г. в Центре христианской культуры и францисканской духовности в Санкт-Петербурге. Публикуется в сокращении.

Первая часть лекции

Итак, принять будничность, принять просто серость нашей жизни и почувствовать, что в этой будничности больше смысла, чем в наших пестрых моментах нашего желания достичь непонятно чего.

А теперь вопрос в том, как это сделать. Кое-какой путь покажу, но дело в том, что если каждый из вас если захочет пойти этим путем, то придется прокладывать этот путь самому.

Итак, существует в нашем мире очень модное явление, которое называется виктимизация. Что это такое? Это такая позиция, которая заключается в том, что человек думает о себе как о жертве. Я – жертва, жертва обстоятельств, жертва тяжелейшего детства, сейчас это очень модно. «Я не могу по-другому, у меня было тяжелое детство». В школу под горку, из школы под ветер – тяжелое детство. «Я сейчас себя так веду, потому что у меня проблемы были в детстве, я на тебя сейчас кричу, потому что отец постоянно на меня кричал, поэтому я сейчас на тебя кричу». Мало того, мы идем дальше – «и это нормально».

Так вот, тяжелое детство. Значит, человек, который хочет быть жертвой,  обвиняет в своей сложившейся ситуации родителей, родственников, брата, сестру, какие-то сложные обстоятельства. Иногда бывает так: если в семье все было нормально, обвиняется строй в стране, главная линия политики партии, президент, погода, в конце концов. В Петербурге очень подавляющая погода, жить невозможно, поэтому мы такие. И тогда, понимаете, получается: мы бедненькие жертвы, только осталось над нами молиться и больше ничего. Бедные жертвы.

Так вот, виктимизация именно в этом заключается, что я принимаю себя как жертву – все равно, плохих родителей, как мы там их называем, или просто непонимающих, жертва семейных обстоятельств, а еще, жертва отсутствия финансов в детстве и сейчас, ну и так далее. Мы всегда найдем, на что жаловаться, всегда. И в чем еще эта виктимизация заключается? В том, что человек чувствует себя оправданным: «Я жертва, у меня действительно родители были невозможные». Это может быть факт, например, если, допустим, у кого-то инцест случился. Конечно, может быть так, что родители были невозможные. Может быть, но я вот жертва и я имею полное право на это.

Следующий момент в таком случае: «Я ни за что не отвечаю». Так легко жить, знаете, безответственная жизнь тогда получается. Я что ж, покричала на кого-то, излила свою агрессию – правильно! – потому что было тяжелое детство или подростковый возраст. Я унизила кого-то – конечно, это естественно – потому что меня унижали всю мою жизнь до вчерашнего дня.

Знаете, что хочу вам сказать, я даже не утрирую, сколько таких речей мы слышим и знаем. Значит, «я – жертва», еще раз повторяю. Следующий шаг – «я имею на это право». И следующий – «я не отвечаю ни за что». Ну или почти ни за что, потому что то, за что я отвечаю это так незначительно, что на самом деле ни за что не отвечаю. Что делать, чтобы принять будничность или по-другому вопрос я бы поставила: что сделать, чтобы спасти свою жизнь от этих вечных напряжений и от погони непонятно за чем? Распрощаться с этой виктимизацией, просто с нею распрощаться.

Но, конечно, здесь сразу возникает вопрос: а как же это сделать? Есть способ, есть, но первое, первый шаг всегда самый сложный. Как распрощаться с этой виктимизацией, т.е. как принять эту будничность, чтобы действительно она приобрела смысл? Прежде всего, самый сложный первый шаг, объяснить себе, что пусть даже в моих руках ответственность только на один процент, но она есть. И тогда за этот один процент в ответе уже я, не все остальные, не погода и не родители, только я сама. И вот этот первый шаг – взять эту ответственность на себя.

Следующий шаг – простить. Это тоже сложный шаг, но если мы сделаем первый, т.е. в таком плане, что не все страшный рок, не все это страшная судьба, только я все-таки хоть кое-что могу взять в свои руки, то следующий шаг – это прощение. С прощением тоже нелегко, легко будет только после третьего шага. Никогда по-настоящему сразу тут же с ходу человек не прощает, такого не бывает. Конечно, мы можем другому человеку сказать «да нет, да что ты, да всё хорошо, всё нормально, все в порядке». Ну, а внутри что происходит? А потом пройдет еще полгода и этот человек только появится в помещении, в котором мы находимся, и у нас почему-то адреналин поднимается неизвестно почему. Очень даже известно, подсознанию, кстати, всегда известно почему что происходит, только дело в том, что мы не сильно хотим с этим нашим подсознанием общаться. А почему? А потому что я сказала человеку, что ничего не произошло и себя уговорила, что ничего не произошло, а там внутри-то всё осталось голенькое такое, неодетое. Тут потом появился человек и всё, и пошло, и человек еще ничего не сказал, а я уже ворчу «дверь закрой, а то сквозняк», человек думает «что я такое сделал?» «Ну вот, еще до сих пор не закрыл».

Это мелочь на самом деле, а смотрите, что происходит с нами, когда мы в детстве… Потому что родители, ну, во всяком случае, до семи лет, а сейчас, учитывая акселерацию, до пяти лет, родители для ребенка абсолютный авторитет это ж сила, которая все может. И если эти родители на самом деле меня унижают, так конечно я все подавляю в себе, подавляю, подавляю, потому что как-то жить надо. Если я начну думать, что родители против меня, у меня нет тыла автоматически. Ну значит я это все подавляю, иногда бывает подавляю семь лет, а иногда бывает подавляю семьдесят. Хотя обычно Бог так устроил нашу психику, что примерно плюс минус в 40 лет наступает замечательное время – кризис среднего возврата. И вот тогда, если хочешь, разберешься с собой, хотя больно, очень больно. Но вот если не хочешь, дальше начинаешь вытеснять, «мои родители самые лучшие». А знаете, как понять вытесняю или не вытесняю? Когда у меня в моем сердце живет потребность убеждать других, что мои родители хорошие люди. Спрашивают другие об этом или нет, я все равно говорю, что мои родители очень хорошие люди. Вот такая потребность живет в сердце, и если только нахожу собеседника, первое, что говорю – это говорю, что мои родители очень хорошие. Это может говорить о том, что на самом деле вытесняю и не хочу принять информацию, что мои родители где-то меня недолюбливали, где-то меня не понимали. Несут они за это ответственность или не несут – это другой вопрос, потому что это вопрос истории их жизни, но это в процессе прощения только потом приходит. Пока я вытесняю, я не прощаю. Непрощение живет у меня внутри, и потом со временем, с годами я с ужасом прихожу к выводу, что я ненавижу. Если не непосредственно отца или мать, ну потому что как-то не положено, то начинаю ненавидеть бабушку, дедушку или может соседку, дядю, тетю, ну в общем ненависть моя направлена в какую-то сторону, в сторону конкретного человека моя ненависть воплощается. Или, если не ненависть, то претензии. И вот человек, который рядом думает, что ж у него эти претензии на ровном месте? Такая вспышка, такой взрыв, такая агрессия. С чего бы это? С вытеснения. Так вот пока я вытесняю, я не прощаю, пока я вытесняю я в позиции виктимизации.

Идем дальше с этим прощением. Смотрите, вытеснение, что нужно сделать? А нужно себе один раз сказать: а чего боятся? Если мои родители… Ну я так пристала к родителям потому что эта рубашка ближе к телу. Если мои родители в порядке, так что я боюсь на них критически посмотреть? И если это себе скажите первый раз в своей жизни, у вас все там внутри начнет трястись. Может не всё так хорошо все-таки. Почему мы еще этого не делаем? «О родителях нельзя плохо говорить, родителей нужно прощать». Да, мы к прощению и идем, только понимаете, к прощению человек идет через обвинение. Если ты сразу говоришь «всё в порядке, ничего не случилось, всё хорошо», то это вытеснение. Если ты идешь через обвинение, т.е. не всё хорошо, «мне было больно со стороны мамы от этого, от этого и от этого, а со стороны папы…» и перечисляю тоже, тогда нет вытеснения. Тогда больно и тогда, знаете, тогда такое впечатление, как будто все раны покрывают твое тело и они отрыты. Ничего, они заживут. Сначала обвиняю именно в таком плане – мне больно от этого, этого, этого – мама. Следующий блок, извините за выражение – папа. Например, в моей жизни оказалась самым сложным персонажем бабушка по маминой линии. С родителями я довольно быстро разобралась, а вот с бабушкой да, это была песня многих лет, и я, знаете, вот по этим кругам так ходила. То вытеснение, то гнев, т.е. обвинение и гнев. И опять «нет, не может быть», опять вытеснение. И мы тоже так иногда ходим, потому что, знаете как, когда мы начинаем перечислять за что нам больно, кажется, ну нет, это уж слишком, это же мое родное, мама, папа, бабушка, дедушка, нет, это я уже слишком далеко зашла, нет-нет-нет, все хорошо. И опять вытеснение и нам кажется, процесс прошел, я уже что-то сделала и идем дальше в жизнь, и спустя время оказывается опять в отношении с людьми что-то не то, опять какая-то агрессия, опять раздражение, опять претензии ко всему миру. В чем же дело? А в том дело, что, ага, дорогая моя, опять вытеснение. И вот через это так тяжело бывает пробиться, потому что если всё хорошо, а спать не могу, у меня уже бессонница и феназепам даже уже не помогает. Уже перепробовала всё на свете и не знаю, что делать. Потому что у нас всё хорошо, а я жить не могу. Не вытесняю, а обвиняю, от чего мне было больно, лучше всего это написать.

Потом иду дальше, начинается гнев. Что сделать с этим гневом? Мои дорогие, гнев нужно выплескивать, только не по адресу, потому что если вы придете и скажете «так, мамуля…». Понимаете, не в этом дело, потому что мы должны прийти к прощению, а не к мести, месть – это всегда отрицательный выход. Так вот, гнев нужно выплеснуть. Лучше всего его выплескиваешь физическим движением. Можете поотжиматься, можете пробежаться, поприседать. Почему? Гнев – это в физиологическом смысле поднятие уровня адреналина. Что сделать, чтобы его снизить? Физическая нагрузка нужна, ну в какой-нибудь тренировочный зал пойти, кто что может, поплавать хорошо. Гнев выходит, ты принимаешь душ, ложишься, и тебе кажется всё хорошо. Первый день всё хорошо, второй день всё хорошо, а на третий опять не очень. Потому что прощение еще не прошло до конца. Так вот, всё хорошо, а у нас только гнев.

Следующий момент – начинается торг. Есть пять этапов прощения, каждому этапу я посвящаю отдельную лекцию, про некоторое даже две лекции, так что можно прослушать на дисках и проделать упражнения, которые я там даю. Так вот, торг. «Я конечно хочу уже простить, уже готова, но вот если бы она или он поняли в чем дело». И вот живешь этой фантастической мечтой, что в какой-то день наступит такой момент, ты с утра просыпаешься, а мама приходит и говорит «дочь, прости, я все поняла, я поняла, насколько тяжело тебя ранила» и вот тогда ты простишь, конечно, и будешь себе казаться великодушной. А такое скорее всего не произойдет. А даже если произойдет, то мы не должны ждать этого момента. Потому что мы тогда прощаем условно, а прощение должно быть безусловным, поймет она или нет. И знаете, тут нас опять валит на землю и ты лежишь и думаешь, ладно, я согласна. В одном псалме говорится о том, что Бог всю ночь ломает мои кости, это вот этот момент. Я уже всё, уже сдаюсь и прямо чувствую, что выдыхаешься, воздух из тебя вышел, сдаюсь. И после этого наступает момент, который психология определяет как депрессия, но на самом деле это не депрессия, это воздух, если говорить физическим образом из меня вышел, и сил нет, и ничего не хочется. Это может длиться пару дней, может длиться несколько недель. Потихонечку силы вернутся. Так вот, кажется всё, она не поймет, никаких решений, (кстати, я не говорила о муже-жене, это всё те же принципы), ничего непонятно, ай-яй-яй, ну короче, наверно ничего не выйдет. Но ты, если прошла выяснение, гнев и торг и сейчас начинаются вот эти мысли, что я устала уже и так далее – это значит, что идем на подъем, не будет более глубокой депрессии. Если действительно нет вытеснения, то более глубокой депрессии не будет. Я по этим шагам со столькими людьми прошла, занимаясь психотерапией, что я просто знаю, что точно так. Сама с собой тоже. Психотерапию не сама себе делала, нет. Нет такого специалиста, который мог бы психотерапию сделать сам себе. Если кто-то думает, что поможет себе только сам, он пока еще в обмане находится, хотя есть такая пословица в Польше «если умеешь считать, рассчитывай только на себя». Не сказала бы я, что верна и по собственному опыту и по опыту этих многих людей, с которыми Бог дал встретиться, и я Ему на самом деле благодарна. Потому что, знаете, это такое обогащение не только собственным опытом, а опытом очень многих людей, тайны жизни очень многих людей. Конечно, это большое благодарение Ему.

Итак, если действительно ушли от вытеснения, то там, где будет казаться, что я сдулась, воздуха нет, вот эта ямка у меня, ничего страшного, это уже будет подъем. И после этого ты вдруг чувствуешь, что приходят силы и чувствуешь, ого, не жду ничего уже, т.е. не жду понимания, не жду, когда же мне позвонят и спросят «а как у тебя дела» уже не жду. Когда встречаюсь, уже не хочу ничего, внутренне ничего не требую. А потом еще время прошло, и я смотрю, не раздражает меня человек – вот это и есть прощение. Это не значит, что я восстанавливаю с человеком дружеские отношения или близкие отношения или настоящие кровные отношения, особенно если был там вопрос инцеста, допустим, не обязательно, это вопрос моего состояния, не раздражает меня человек. Я на этого человека могу смотреть как на человека, а не как на монстра. Потом еще время проходит, я смотрю, он так ничего, или она, и вот такая хорошая черта есть. Т.е. я начинаю видеть добро в этом человеке. Может не добро, которое в моем отношении сделано, но добро, которое этот человек делает, в общем.

А почему ко мне не делает? Это следующий этап. Если я на человека могу уже нормально посмотреть, я тогда начинаю смотреть на историю жизни этого человека. И тогда начинаю понимать, что да, я оказалось, к сожалению, объектом компенсации, но если посмотреть объективно то да, действительно, в жизни этого человека были вот такие, такие и такие моменты, что человек не был готов принять меня с открытым сердцем, с любовью, даже если это моя мать и отец. Не бойтесь говорить, что отец или мать могли вас не любить, так бывает, вы же сами знаете, у вас есть дети, внуки, не всех любим. Кстати, теперь если в наше измерение переходить, то это нормально. И тоже не надо чувствовать вину, что мы одного ребенка любим, другого не очень или даже нет, вопрос в том, что мы проявляем. Но чисто чувство вины за то, что, например, одного ребенка очень люблю, а другого не очень, это наши человеческие возможности только вопрос в том, опять говорю, что я проявляю. Сердце человека – это сердце человека, не Бога. Но сейчас модно быть богом, все занимаются то магией, то открытием чакр, это отдельная тема. А все равно нам не допрыгнуть туда и опять напрягаемся.

Так вот, чтобы принять будничность, нужно сначала простить и потом то, что будничное (вот, каждый день на работу надо идти) тебя уже не удручает. «Опять надо преподавать, шесть часов сегодня у меня, Боже мой, какой ужас, на этих семинаристов (это я про себя говорю) уже смотреть не могу и опять те же лица, а вообще есть ли смысл что-то говорить, потому что они понимают только пять процентов сказанного». Просто нет этого (смеется), это наша жизнь! Понимаете, с одной стороны требовать от себя пламенной любви ко всем людям, с которыми мы встречаемся… Ну смотрите, мы с вами сегодня встретились, допустим. Упаси Бог, не жду от вас, чтобы вы меня полюбили, но то, что я говорю, если я вам не нравлюсь, закройте глаза, но запишите, оно может вам пригодится (смеется).

Из зала: Будем любить!

Сестра Павла: Т.е. понимаете, человек есть человек. Причем сегодня у тебя горячие чувства к человеку, завтра не очень.

Почему – еще раз хочу сказать – для чего нам принимать эту будничность? А вот это  для того, чтобы нам уже не делать попыток возвышаться над собой, только принять себя, простить. Это для того, чтобы принять себя, чтобы жизнь взять в свои руки и чтобы уже не говорить, что виновата погода и поэтому я наорала на этих детей. И для того, чтобы владеть собой. На самом деле мы достигаем того, чего хотим – начинаем владеть собой, начинаем владеть своей жизнью, только не возвышаясь и смотря сверху, а начиная совсем снизу, с основ.

*

Послушайте, пожалуйста, это «Заповедь» Киплинга:

*

Владей собой среди толпы смятенной,

Тебя клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя наперекор вселенной,

И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил, жди, не уставая,

Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;

Умей прощать и не кажись, прощая,

Великодушней и мудрей других.

.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,

И мыслить, мысли не обожествив;

Равно встречай успех и поруганье,

He забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово

Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,

Когда вся жизнь разрушена и снова

Ты должен все воссоздавать c основ.

.

Умей поставить в радостной надежде,

Ha карту все, что накопил c трудом,

Bce проиграть и нищим стать как прежде

И никогда не пожалеть o том,

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело

И только Воля говорит: «Иди!»

.

Останься прост, беседуя c царями,

Будь честен, говоря c толпой;

Будь прям и тверд c врагами и друзьями,

Пусть все в свой час считаются c тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье

Часов и дней неуловимый бег, –

Тогда весь мир ты примешь как владенье

Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Т.е. достигаем того же, о чем мечтали, только несколько другим путем. Этот путь я вам сегодня рассказала, кто захочет по нему пойти, желаю счастливого пути! У меня всё.

Источник – блог сестры Павлы