Про войну, женское лицо и полутона

… То ли Российское военно-историческое общество специально постаралось, то ли просто так совпало, но эти два фильма вышли на экран с перерывом в каких-то два месяца. Тема у них общая: женщина на войне. У которой, как известно, «неженское лицо».

И снова пара слов о совпадениях — на этот раз календарных. Почему-то именно ко Дню защитника Отечества выпустили кинокартину о первых его защитницах — фильм «Батальонъ». Эту сторону истории нам, можно сказать, и не показывали никогда — так, мелькнуло пятисекундным кадром в «Тихом Доне» Герасимова, и все. Оно и понятно: на стороне белой армии девушки воевали…

Признаюсь откровенно: я не ожидала гениального кинопрорыва — скорее мной двигало любопытство. Очередной исторический блокбастер или… что-то другое?

Фильм получился если и пафосным, но в нужную меру и в нужную сторону. Сколько здесь исторической правды, а сколько — художественного вымысла, сказать трудно. Мало ли что вспомнится и потеряется за сто лет… Поди разберись теперь, что тебе преподнес режиссер — «как оно было» или «как оно должно быть». Стоять целые сутки под проливным дождем, добиваясь отмены несправедливого приговора своему командиру, или разорвать приглашение на гастроли в Ла Скала, чтобы вернуться на передовую, — это идеал или забытая норма? «Россия, которую мы потеряли» — или которую мы сами сочинили? Каждый волен ответить по-своему.

«Батальонъ» — фильм целомудренный и нецеломудренный одновременно. Целомудренный — там, где доходит до темы «любовь во время войны» (куда ж без нее). Впрочем, любовь проходит по фильму едва уловимым пунктиром: «Муж он мой… венчаны мы» (вылезая из окна) — «Открой глаза, Петенька!» — «Руку давай!» — и поцелуй под пулями в окопной грязи. Похоже, Вера Нехлюдова даже имени его не знает. А уж зритель — тем более. И все же эти «пунктирные черточки» задерживаются в памяти крепче, чем самые откровенные любовные сцены.

А вот нецеломудрие «Батальона» начинается там, где в сценарии прописана «кровищща». Нет, не военная даже, а кулачная… Я понимаю, что робкие попытки как-то бороться с жестокостью на экране давно и благополучно у нас «накрылись»… но все-таки — не кажется ли вам, что «кровищщи» в фильме как-то… хм… многовато? Или урожаи клюквы в этом году такие, что гримерам и не жалко?..

А может… просто фильмы сейчас другие стали. Не тонкий лиризм с деталями подавай, а мощные такие мазки, громкие кадры… так, чтобы дошло и до слепого с глухим (или до любого болвана). Да, «Батальонъ» — определенно не фильм-однодневка… но местами он производит впечатление музыкальной пьесы, сыгранной на одних только белых клавишах. Эмоции в кадре поданы крупно и однозначно, без полутонов. Необычайно выразительное лицо Валерии Шкирандо много раз идет крупным планом — но на него «надето» одно и то же выражение, которое практически не меняется, с начала фильма и до конца… Невычищенный синдром сериалов? Прощай, Станиславский? Мы уже не будем рассказывать целые повести краешком улыбки, взглядом, поворотом головы — что же вы, господа актеры?

Но, несмотря на это, после финальных титров хочется «помолчать и отдышаться». И в пространстве кино «Батальонъ» явно не одинокий астероид, а часть большого созвездия. Уже начало фильма невольно «отбрасывает» к другой ленте — «А зори здесь тихие…» Станислава Ростоцкого. Правда, в нем женщину на войне мы получили, так сказать, «в готовом виде» — уже в военной форме и с винтовкой на плече. А во время просмотра «Батальона» невольно возникает мысль: вот, значит, как оно всё начиналось… Как поднималось и вырастало из-под шляпок с цветами, ленточек, белоснежных кружев и тонкого белья. Потом эта полузабытая кружевная женственность на секунду выглянет из-под гимнастерки Женьки Комельковой — на секунду только…

И, словно в ответ на мои мысли, — накануне Дня Победы вышла в прокат новая экранизация знаменитой книги Бориса Васильева.

Уже цветная. Полноэкранная. С ошеломляющими карельскими пейзажами — во всей их красе.

Думаю, создатели кинокартины отдавали себе отчет в том, что фильм обречен на сравнение. И даже актеров подобрали, похожих на «тех», из «старого» фильма. (Наверное, история про «бой местного значения» уже настолько вошла в нашу кровь и плоть, что мы чуть ли не с рождения знаем, как должна выглядеть Рита Осянина.)

На мой взгляд новая киноверсия сравнима со старой, как просто хорошее — с гениальным. Стоила ли игра свеч? При всей моей любви к фильму Ростоцкого отвечу: да. На гениальное способен один. На просто хорошее — многие.

Главная же причина моего «да» не в этом. Но —  обо все по порядку.

Поскольку новый фильм представляется мне все-таки удачным, — сначала скажу о главных его неудачах. Комелькова —  не получилась. Ну, вот не верю я, что эта зеленоглазая льдистая красавица —  «черт в юбке», как говорит о ней отец. Перед исполнительницей роли стояла задача не просто «сыграть Женьку», а без малого — «переплюнуть Остроумову». Не удалось. Не вышла рыжая бестия — взамен прежней, белокурой.

Конечно, не хватало мне и «перекличек» с настоящим —  цветных, из прежней версии. Хотя оно и понятно — не ремейк все-таки… Новая Соня Гурвич, увы, мало напоминает еврейскую девочку — в отличие от актрисы, сыгравшей ее мать. В трех экранных минутах — вся трагедия евреев из приграничной Белоруссии. В старом фильме эту тему обошли стороной… Да и первые военные часы Риты Осяниной уже поданы намного жестче и страшнее.

Галка Четвертак. Единственная из «пяти девчат», не имеющая собственной истории, — теперь ее получила. Дорисовали парой штрихов. Не берусь судить, насколько эта история верна хронологически, — но двусмысленна так, как только может быть наша собственная история. Где и когда разошлись «родина-мать» — и то государство, которое (если верить фильму) сделало Галю сиротой?

А вот Лиза Бричкина вышла и юнее, и нежнее. Девочка с золотыми косами и в ожидании счастья. Взволнованно остановившаяся на пороге взрослой жизни, женской жизни… но так его и не перешагнувшая. Впрочем, все прочие персонажи тоже стали внешне моложе, приблизившись к реальному возрасту героев повести.

Несомненная удача фильма —  Сергей Гармаш в качестве закадрового рассказчика. Хорошая проза требует и чтеца соответствующего. По-моему, глуховатый тембр Гармаша скоро станет у нас «голосом  классики» —  начиная с «Анны Карениной» 2009 года. С таким голосом и музыки никакой не надо. А она в современном кино (особенно на военную тему) огорчает безмерно.

Те же «Зори» Ростоцкого невозможно представить без фортепьянных пассажей Кирилла Молчанова — композитор под стать режиссеру. А сейчас музыку сменили «саундтреки», написанные под копирочку и переходящие из фильма в фильм. Если прослушать музыкальные темы из новых «Зорь», из того же «Батальона» и из какого-нибудь среднебюджетного сериала —  честное слово, не отличишь. Недолго музыка играла. К саундпродюсерам — еще бы композиторов найти…

Но хватит о слабых местах — давайте о сильных поговорим. О самых сильных. Самом сильном. В новой киноверсии «Зорь» — это, без сомнения, старшина Васков. «Он идет, святой и грешный, русский чудо-человек»… Нелюдимый и сердечный зараз. Мокрый, грязный, с незаряженным автоматом и гранатой без чеки — против трех немцев, готовых от ужаса наложить в штаны. Тот самый страшный русский, от которого не знаешь чего ожидать.

И на которого сидящее в кинозале «младое племя» (лет двенадцати-шестнадцати) взирало, забыв про попкорн и подавшись вперед всем телом. Наверное, хотя бы ради них стоило перевести тонкий лиризм старой версии на современный киноязык, более им понятный. К тому же — получилось ведь. Не схалтурили. Самое главное в новой экранизации сохранили без потерь: Борис Васильева остался Борисом Васильевым, а не превратился в жалкую переделку под современность.

В материале использованы кадры из фильмов «Батальонъ» (реж. Дмитрий Месхиев, 2015 ) и «А зори здесь тихие…» (реж. Ренат Давлетьяров, 2015).