Читайте также: Путешествие в ушедшее далёко

Я смотрю на церковь, она – единственное, что осталось от старинного села Святополье и прихода.

Косогор, поросший лесом, да позади Троицкой церкви – речка Сердик. А ведь по данным переписи приходов Вятской губернии от 1912 года, приход состоял из 33 селений, в которых проживало мужчин православного вероисповедания – 2438 человек, женщин – 2620 человек, да еще старообрядцы – 709 мужчин и 708 женщин, у которых был свой молитвенный дом в 6 верстах от Святополья.  Для такого количества человек на приходе было три школы: в селе Святополье – церковно-приходская, в деревне Рыбаковской – земская, а в деревне Подгорновской – братская. В 17 верстах от села Святополье, в селе Порез, располагался медицинский пункт.

В самом селе Святополье проживало более 200 человек, а рядом с селом вырастали починки. Они образовывались по причине нехватки земли, и люди переселялись подальше от  села для разработки новой пашни. Так и появился починок Скрипуновский, где-то в  1820-1825 годах, буквально в километре от Святополья, на берегу речки Сердик. Его образовал Филипп Трофимович с женой Варварой. Судя по разнице в годах, а Варвара Венедиктовна  была старше мужа на 13 лет, это был её второй брак. Скорее всего, муж от первого брака был призван в солдаты, а так как служили в те годы 25 лет, то частенько солдаток родня заставляла выйти замуж за другого.  Мотивировали это тем, что муж или умрет, или, вернувшись со службы, женится на молодой, а солдатке мужские руки в хозяйстве нужны уже сейчас. Из трех сыновей в этом браке младшим был Родион, мой прапрапрадед.

Мои предки были государственными крестьянами, коих в Вятской губернии было порядка 91 %, остальные были помещичьими и удельными.  Главным занятием было земледелие; выращивали овес, рожь, пшеницу, а кроме этого, заготавливали лес и охотились, благо места лесные и дремучие. Жили  небогато, как и большая часть населения Святопольского прихода, и наряду с традиционными продуктами питания крестьян – хлеб и каша, – в пищу употреблялись полевой хвощ, молодые завязи на елках и соснах «сосновая кашка», березовый сок и разные травы.

Когда я узнала о том, что один из уроженцев села стал афонским иноком, радости моей не было предела. Это связано с тем, что схимонах Аркадий – одного года рождения с Родионом Филипповичем, и, как это бывало на селе, где не было большого имущественного расслоения между священником и крестьянами, дети вместе играли, общались, может быть, и дружили. Я читала о схимонахе Аркадии, и ощущение, что вот она, встреча с далеким, но дорогим и родным человеком, не отпускало меня.

Родион женился первый раз 31 января 1849 года, на крестьянке Анне, которая умерла при третьих родах 1 ноября 1855 года; новорожденный Кузьма умер через 2 недели от «колотья», а за год до этого, от такой же болезни в 4-х месячном возрасте умерла дочка Феврония. С молодым вдовцом остался первенец, 4-х летний сын Григорий, который доживет до революции 1917 года.

Второй раз Родион женился в 1857 году, на крестьянке Екатерине, которая и станет моей прапрапрабабкой. В этом браке родится 9 детей, пять из которых умрут в младенчестве от дизентерии и оспы. Эпидемии оспы, кори, дизентерии,  гулявшие довольно вольготно по просторам Руси, выкашивали детское население. Среди взрослого населения преобладали желудочно-кишечные заболевания, а также тиф, воспаления легких и туберкулез. От него и скончается Родион Филиппович, в возрасте 58 лет.

Именно эти непрекращающиеся эпидемии детских болезней, уносившие ежегодно более половины родившихся, а также такие заболевания, как цинга, ревматизм и сифилис, вынудили Глазовское уездное земство открыть лечебное заведение. Но планировали они это сделать в одном населенном пункте, однако из-за срыва покупки дома план пришлось изменить. У игумена Карпова арендовали помещение за 120 рублей в год, и больница на 10 коек была открыта 15 декабря 1869 года в селе Порез.

Больница проработала в селе всего пять лет, но так как она располагалась в неприспособленном частном доме, власти уезда приложили усилия и перевели больницу в село Уни,  оставив в селе Порез фельдшерский участок, обслуживавший не только Порезскую волость, но и Рыбаковскую, к которой относился Святопольский приход.

Земская медицина была платной, и только во второй половине 80-х годов XIX века с крестьян перестали брать плату за лечение, однако в Глазовском уезде плата не была отменена до революции. На весь Глазовский уезд, а в 1894 г. это 300 000 человек, было две больницы, на 80 коек, и 3 врача. Невысокий доход, долги по налогам и фактическая недоступность медицинской помощи не позволяли крестьянам обращаться к врачам.  Мой прапрадед Андрей Родионович умрет в 1902 году, в возрасте 35 лет от водянки, а из его 6 детей выживет только один, мой прадед Федор, остальные умрут в младенческом возрасте от кори, поноса и скарлатины.

Революция 1917 года из семьи застала прапрабабку Александру  и прадеда Федора, которому исполнилось 18 лет. А в починке Скрипуновском было уже 13 дворов, 12 из которых занимались сельским хозяйством, и все были потомками Филиппа Трофимовича, основателя починка. На всех приходилось 19 десятин земли, 3 коровы, а основным промыслом становится торговля дровами.

Революция, Гражданская война не обошли стороной и эти тихие, далекие от центральных дорог, места. Починок Скрипуновский становится деревней Скрипуны и несколько раз меняет районное подчинение. А в  молодой семье (прадед женился в 20 лет на крестьянке Анастасии) появлялись друг за другом дети. Из восьми детей до старости дожили семеро. Двоюродный дед, Василий Федорович, в возрасте 19 лет скончался от ран, полученных в войне с Японией. Кроме него, с фронтов Второй мировой войны не вернулось восемь односельчан-однофамильцев, родственников.

После войны народ начал покидать деревню, кто-то остался на вятской земле, но большинство уехало на Урал. В 50-х годах ХХ века деревня Скрипуны (починок Скрипуновский) перестала существовать. В конце 70-х годов прошлого века прадед жил в сторожке при единственной действовавшей церкви города Серова, Пророка Божия Ильи. Уже никто не сможет рассказать, как он жил при советской власти, набожный и трепетно относящийся к Богу человек. Настолько трепетно, что рассорился с сыном, желавшим вступить в партию, и согласился после смерти жены на переезд к дочери. После отъезда прадеда из Скрипунов в 50-х годах прошлого века, никто из близких родственников в этих местах не бывал. За шестьдесят с лишним лет – я первая, но где-то в душе теплится надежда, что не последняя. Обвожу взглядом заросли молодых сосенок и елок на том самом месте, где стояли дома моих предков, и мне кажется, что я слышу их голоса и колокольный звон, собирающий людей на службу. А еще я вижу чьи-то внимательные глаза, они издалека, через столетия, пытаются понять, понравилось ли мне место, которое они когда-то выбрали для жизни.

Мне понравилось, и я еще вернусь, не в моих силах восстановить утраченные деревни – в 2010 году Святополье покинул последний житель, – но могу сделать так, чтобы мои близкие знали, кто мы и откуда.

Мы возвращались обратно, в Малмыж, а в ушах звучало: «Я иду по своей земле, к небу, которым дышу».