У меня куда-то пропала подруга, многодетная мать, — не звонит, не пишет. Вспоминаю, когда же и о чем мы в последний раз общались? А, точно: она писала отрывочные сообщения в вотсапе, что некогда, что все надоело, что замотана, что все время уходит на развозку детей, что держится неделю непонятная температура, что до себя руки не доходят… Потом и я замоталась, и вот сейчас обнаружила, что никакого контакта у нас с ней не было целый месяц.

Нет, эта колонка не о внезапной болезни, не о депрессии и не о каких-то глобальных семейных неурядицах. Это колонка о мамской доле.

Один ребенок моей подруги учится в английской гимназии, другой — в лицее с математическим уклоном. Они очень разные, и отдать их в одну школу ну никак было нельзя. Третий ребенок — в вальдорфском детском саду, четвертый — в саду с бассейном. Первого и второго тоже надо возить в бассейн, для здоровья полезно. У второго еще шахматы 4 раза в неделю, в лицее они недостаточно сильные, а он подает надежды. У обоих младших — английский вечерами: подготовка к школе, куда сейчас без языков. Первая еще занимается музыкой: слух хороший. Второй ходит на керамику, очень ему нравится, невозможно лишить. Третий и четвертый — в детский церковный хор: хорошо хоть спевки только в пятницу вечером. Ну и в воскресенье, конечно же.

Все логично, все продумано, ничего ни отнять, ни прибавить. Только…

«У меня субфебрильная температура держится неделю, не пойму, что это…» — «К врачу ходила?» — «Да когда мне, издеваешься что ли?».

«С мужем не разговариваю, разругались» — «А что случилось?» — «Ему вообще на все наплевать. Прошу с работы отпроситься: у Лешки соревнования, а я не могу его отвезти» — «И что?» — «Не стал отпрашиваться! Сказал — ну, значит, пусть не участвует в соревнованиях».

«Танька сегодня скандал закатила» — «Чего хочет?» — «Наоборот, не хочет. На сольфеджио. Да и вообще такая нервная стала, Машку лупит постоянно» — «Так может, ну его, сольфеджио? Она же частные уроки берет, сольфеджио не обязательно» — «Как ну его! Учительница сказала, что надо»…

Я прекрасно понимаю подругу — сама так жила какое-то время. Забираю младшую, везу в танцевальную студию, бегу домой, встречаю среднюю, кормлю обедом, отправляю на музыку, несусь за младшей, приезжаю, кормлю обеих полдником, младшую веду на бумагопластику, на среднюю ору, чтобы скорей делала уроки, потому что мы придем и надо на бассейн… Плюс работаю: урывками с утра; в машине, пока жду с бассейна; вечером, когда все легли спать… И это у меня только двое детей «в орбите», старшие уже большие и самостоятельные. А как с четырьмя невзрослыми детьми? А если мама плохо почувствовала себя? А если заболел один из детей, которого пока нельзя оставить дома одного?

Да, у нас была няня-развозчица; да, с мужем мы договорились, что один вечер в будни он кого-то куда-то отвозит/забирает и еще суббота на нем; да, иногда помогала бабушка. Но все равно это была постоянная круговерть, постоянное раздражение и вспышки гнева по мелочам, постоянное «скорее, опаздываем! что ты копаешься», постоянные претензии ко всему миру, что никто не помогает, постоянная раздробленность сознания и ощущение, что ты не отдыхаешь. Причем не отдыхаешь от слова «совсем».

В какой-то момент я сделала над собой неимоверное усилие, и мы ушли из нескольких кружков. Мы оставили каждой лишь по одной основной студии, бросили бумагопластику и вокал. Отказались от дополнительного английского. Не стали покупать абонемент в бассейн на следующие полгода… Кстати, средняя вдруг самостоятельно решила заниматься баскетболом — нашла его неподалеку и стала туда ездить на трамвае сама.

А вечерами теперь на кружок хожу я. Не шучу. Я записалась в ту студию вокала, куда ходила одна из дочек: там была группа и для взрослых. Записалась просто от безысходности — потому что уже не могла находиться либо дома (я работаю на дому), либо в детских учреждениях. Потому что к концу дня нередко обнаруживала себя в утренней одежде: в пижаме с натянутыми сверху штанами и толстовкой. Потому что когда вся семья собиралась вечером, мне хотелось уйти в дальнюю комнату, запереться и сидеть там молча в телефоне. Ну, и потому что я очень люблю петь!

Полгода я — как зомби — приходила на этот вокал и просто «на автомате» выполняла все задания, витая мыслями в своих дневных переживаниях, перебирая в голове, что еще нужно сделать сегодня и что не забыть завтра, отвлекаясь на «проснувшихся» к вечеру коллег и отвечая на их звонки и письма. Но даже так я получала огромное удовольствие и разгрузку! «Ми-мэ-ма-мо-мы» — голосила я и чувствовала, как со звуком постепенно вылетает все напряжение, все проблемы, все недовольство жизнью. «Держим диафрагму! Поем в голову, вот сюда, в лобную часть! Находим резонанс! Так, вы подготовили сольный номер?» Да, теперь я уже готовлю свой сольный номер. И запираюсь вечерами в комнате с телефоном не чтобы «потупить», а чтобы включить на нем «минус» и порепетировать перед зеркалом.

А еще — я занимаюсь вокалом со средней сама, поскольку немного «врубилась», как правильно дышать и извлекать звук. Поделки из бумаги младшая делает тоже сама, с моей небольшой помощью, — по учебнику технологии 1 класса. А на английский в следующем году планирую записать… себя и мужа.

Знаете этот старый еврейский анекдот про «ша, дети, я делаю вам счастливую маму»? Ну вот, тем и спасаемся.