Для меня нет лучшей детской литературы, чем скандинавская. Сесть в машину и доехать до мест, где жили Эмиль и дети из Бюллербю, над которыми летал Нильс, в которые пришлось перехать Штеффи и Нелли, — все равно что доехать до Муми-дола. (Кстати, Туве Янссон родилась хоть и в Финляндии, но в семье шведов и писала по-шведски.) Удивительно было увидеть своими глазами страну красно-белых хуторов, пекарни, амбары, хозяйственные дворы, на второй этаж которых можно въехать на телеге. Но нашлись вещи и поудивительнее.

• В шведских муниципальных (городских) домах очень тепло зимой. Иначе квартиру просто никто не купит: зима-то тут не игрушечная. Израильтяне и итальянцы, попадающие в Швецию, говорят: «Наконец-то мы нашли место, где можно не мерзнуть зимой».

• Многие шведы, если не большинство, не моют овощи и фрукты. Нам объяснили, что правила Евросоюза запрещают поливать их чем-нибудь, что не должно попасть в рот человеку. А контактировать с обычными бактериями значит тренировать иммунитет. Больше того, шведские педиатры советуют давать детям продукты, которые могут вызвать аллергию, как можно раньше, потому что чем позже встречаешься с аллергеном, тем больше шансов, что у тебя разовьется аллергия. Объяснили нам это в семье, где есть годовалая дочка и папа — врач-инфекционист.

• При этом во всех шведских домах, в которых мы жили, было очень чисто. Первую ночь мы ночевали в крошечном домике на ферме. Настоящая ферма, в глуши, не для туристов: коровы, лошади, дикие звери под боком. Туалет мы делили с постояльцами из соседнего домика. Обычный деревенский туалет, с рундуком. Он был сверхъестественно чистым. Внутри все выкрашено сияющей белой краской, нигде ни пятнышка. И никакого намека на запах.

• В Швеции есть закон, что если ты начал кормить диких животных или птиц, то обязан делать это всю жизнь. Назвался груздем — отвечай за тех, кого приручил.

• Ловить рыбу в море сетью может кто угодно.

• В Швеции вообще много прекрасных законов. Например, любой человек может не только собирать грибы и ягоды, где хочет (в том числе и на частной земле), но и охотиться (если у него есть охотничий билет), и ставить палатку. Больше того, можно и разводить костры. В Финляндии тоже можно собирать грибы и ягоды, где хочешь (в отличие от многих европейских стран, где с дороги в частный лес сойти не смей), но костер можно развести только с разрешения пожарного ведомства.

• Мы приплыли в Нюнесхамн. Он километров на сто севернее Стокгольма. Поехали вдоль Ботнического залива на север, доехали до Лулео (двести километров до границы с Финляндией), немножко поездили по Лапландии и вернулись по другой дороге обратно, вниз, в самую середину страны. Пожили там на хуторе у друзей и поехали по третьей дороге обратно, на север, в Финляндию. Эта верхняя половина Швеции, по которой мы накрутили не меньше пары тысяч километров, называется Норрланд, северная земля. А почти все шведы живут в южной четверти страны. И Леннеберга там же, и Морбакка.

• В Норрланде малолюдно, поэтому там на многие вещи смотрят сквозь пальцы. Полиции мало (на территории размером с Тверскую область двадцать пять полицейских). Полицейские выбирают заниматься серьезными вещами (странные, да?), а не цепляться к местным кустарям или проверять, есть ли у вас документы на моторку.

• Я вообще видела полицейских один раз, на трассе. В Швеции полагается штраф даже за превышение скорости на один километр, и я думала, что все соблюдают скоростной режим. Ничего подобного. Никто не соблюдает. Все замедляются перед камерами и ускоряются после. Правда, скорость превышают на десять — двадцать километров, не больше, и диких маневров никто не совершает. Звук клаксона я слышала один раз.

• На шведских дорогах гибнет меньше трехсот человек в год.

• Половина ДТП со смертельным исходом — столкновение с лосями.

• С дороги часто открываются удивительно красивые виды, но эти места никак не соотносятся с точками парковки. Остановиться в них обычно невозможно: одна полоса, узкая обочина. Ни сфотографировать, ни насмотреться. Глотнул глазами красоты и проезжай дальше.

• Детей отдают в ясли в год-полтора. Группы маленькие, воспитательниц много, но моему сердцу такая система все равно кажется бесчеловечной. Никто не запрещает растить детей дома лет до четырех, кажется, но поступают так в основном люди из низших социальных слоев. А папы и мамы с образованием выходят на работу.

• Аспирантура и ординатура считаются не учебой, а работой. Сколько-то часов в неделю проводишь в институте или больнице, пишешь статьи, практикуешься. И получаешь за это зарплату.

• Университет выдает своим сотрудникам бесплатный абонемент в фитнес-клуб. Два часа своего рабочего времени в неделю они имеют право провести там. Если человек, выходящий на пенсию, пользовался абонементом в последние годы, за ним сохраняют его пожизненно. Шведы посчитали, что так они сокращают расходы на медицину. Кажется, такая система распространена на многих предприятиях.

• У всех северных оленей чип в ухе. Бесхозных нет.

• Назвать жителя Лапландии лапом (lap) — все равно что называть еврея жидом. Оскорбительно, как, впрочем, и само слово «Лапландия». Это лексика завоевателей. Не лапы они, а саамы, и земля их — Сапми.

• В северных землях много воды, поэтому ее не экономят. Нет этой неловкой европейской проблемы — объяснять приехавшим гостям, что душ нужно принимать экстремально быстро.

• В этих же краях почти все люди носят летом солнечные очки. За зиму с коротким световым днем глаза становятся очень чувствительными к свету.

• В Норрланде столько ягод, что иногда в лесу можно встретить негров или тайцев, приехавших на ягодный промысел. Они сдают ягоды в магазины, а деньги посылают семье на родину.

• Я всегда думала, что в Швеции пьют очень слабый кофе, потому что в книжках его постоянно пьют даже маленькие дети. Оказалось — ничего подобного. Кофе в Швеции очень крепкий и качественный, пьют его несколько раз в день, а две кофейные паузы (они называются «фика», fika) встроены в график рабочего дня. Предобеденная и послеобеденная. В это время все бросают работать, пьют кофе со сладостями и болтают. Фика сближает.

• Красная краска, которой красят дома, на самом деле не совсем краска. Боюсь что-нибудь соврать, но, кажется, это какой-то местный раствор железного купороса. Он, во-первых, в разы дешевле остальных красок, а во-вторых, отлично консервирует древесину, защищает ее от гниения.

• В шведском много разных слов для обозначения рек. По-моему, чаще других употребляется слово «эльвен». В Норрланде есть речка Лилла Лулеэльвен (Lilla Luleälven). Кажется, что такие топонимы могут встречаться только в «Сильмарилионе». Скажите вслух: «Я живу на берегу Лилла Лулеэльвен». Ну как?

Александра Кнебейкайзе

Источник: Блог автора в фейсбуке