Читайте также: Сильная женщина и кризис

Вот смотришь на себя утром в зеркало и удивляешься. Вроде как глядит на тебя оттуда заспанная, немного испуганная и премного недовольная юная морда лица, а паспорт упорно продолжает намекать, что имя тебе – женщина за тридцать. И только привыкнешь к этой цифре, как оказывается, что ты уже перешла в новый ранг женщин за сорок. А там не за горами и пугающая старость…

Анечка пока ещё относилась к первой группе. До сорока ей было ещё каких-то семь лет (а это, сами понимаете, очень даже срок!), но вот установить взаимно однозначное соответствие со своим возрастом категорически не удавалось. До сегодняшнего утра.

Да, ночь была бессонная и странная, было просто невозможно перейти в царство Морфея и расслабиться: такое бывает при резкой смене жизненных ориентиров. Пришло озарение, и переваривай его теперь. И нет никакой возможности убежать от этих сбивающих с ног размышлений. Подумать об этом завтра невозможно, потому что «завтра» уже наступило и стало «сегодня». Потому что на то, чтобы жить так, как жилось раньше, уже просто нет никаких шансов. А по-новому не получается – уж слишком много неопределённости.

Вот взять, допустим, отношения с мужем. У Анечки было очень много вопросов относительно его участия в семейной жизни. Ведь он же видит, как ей сложно? Ведь он же понимает, как ей необходимы его забота и внимательность? Почему он такой далёкий и недоступный? Почему он отгораживается, запирается? Почему ему настолько всё равно? Он играет в свои вечные игрушки. Только если в детстве он играл в партизан и войнушку с пацанами во дворе, то сейчас военные действия у него происходят на рабочем месте, а партизанит он с ней, родимой женой, ни в коем случае не сдаваясь, даже не давая шанса увидеть в нём живого человека со слабостями, страхами и неуверенностью в завтрашнем дне. Ведь он же сильный!

Анечка знала, что семья для него – опора и надежда, и это не пустой звук. Он очень хорошо сам помнил изматывающие скандалы родителей, и больше никогда и ни за что не хотел быть хоть сколько-нибудь похожим на этих измученных и не видящих смысла совершенно чужих людей, имя которым папа и мама. И больше всего Анечкин муж боялся стать таким же непостоянным и «слабым». И, видимо, искренне не понимал, чего от него так настоятельно требует жена? Поговорить? Это, конечно, неплохо: о детях, о погоде, о планах на отпуск, о подарке на свадьбу друзей или меню на ужин. И всё. О чём ещё, ведь ничего не происходит?

«Похоже, разговаривать он умеет только тогда, когда за окном война, — решила Анечка. — Может быть, ему это правда не надо, ведь раз всё в доме спокойно, то можно просто посидеть и помолчать». Конечно, очень хотелось, чтобы муж был таким родным и близким, что с ним можно было бы поговорить о прочитанной книге, пожаловаться на усталость и получить не денег на врача, а сочувствие. Но и этого немало.

Раньше Анечке казалось, что если она оставит его в покое и перестанет капать на мозги, то это будет что-то вроде капитуляции, после которой семья перестанет существовать как таковая и превратится в рутину, где двое живут вместе ради детей, борщей и денег. Но неужели это правда?

«Неужели это правда? — эта мысль появилась и утром, когда Аня смотрела на себя в зеркало и не могла оторваться. – Вот это – мои глаза, вот такие у меня уши, а если повернуться в профиль, то такой вид загадочный!» Такое ощущение, будто она впервые за много лет увидела саму себя. Да, мир не стоит на месте, изменилась жизнь – изменилась и сама Анна.

«Мои года – моё богатство», — пелось в популярной песенке. Аня не помнила ни автора, ни текста, но эта фраза очень явно проявилась именно сейчас. «Я – взрослая женщина тридцати трёх лет, и каждая секунда моей жизни – это мой бесценный опыт, пусть болезненный, пусть глупый, пусть отвратительный – но он мой», — резюмировала Анечка, разглядывая себя в зеркале.

В 20 лет ей казалось, что она уже познавшая жизнь циничная дама, которую не проведёшь. Она не такая, как эти легкомысленные дурочки, которые заботятся о тряпках и только и говорят, что о мужиках и вечеринках. Она считала, что уже что-то поняла и что-то осознала. Но опыт – это не теория, а практика, много настоящих живых ошибок, много боли и преодоления, много разочарования, слабостей и вопросов. Как говорится, это понимание того, как надо поступать в ситуации, которая больше не повторится.

К опыту можно относиться по-разному. Для кого-то это непереносимая субстанция, о которой лучше забыть и не вспоминать. Только вот вычёркивая весь негатив, что с нами случался, мы автоматически вычёркиваем у себя из жизни драгоценное время, в процессе которого эта круговерть с нами случалась. В детстве было плохо и больно? Как часто приходится слышать о том, что люди будто бы и не помнят, что у них в жизни происходило, пока деревья были большими.

Кто-то не помнит старшие классы, студенческие годы, десятилетия работы кажутся одним похожим друг на друга днем сурка. Потому что эти годы мы сами вычёркиваем у себя из головы, а потом так недоверчиво удивляемся очередной дате. Как? Мне уже тридцать шесть? И когда только успела?

Для других опыт – это нечто вроде транспаранта, который можно предъявлять окружающим. Вот, я уже пробовала хатха-йогу, психотерапию и исповедь – не помогло, всё равно я создана для счастья, как кобра для градостроения. И отстаньте уже от меня, я такая умудрённая.

Существуют также третьи, четвёртые и пятые, которые воспринимают опыт не как часть своей истории, результаты своих поступков, которые являлись ответом на внешние события: встречи, вопросы, отношения, работу, а как нечто совершенно отдельное, живущее какой-то своей жизнью, как карму. Но опыт – это всего лишь совокупность ощущений, возникших в результате познания действительности. Фундамент, на который можно опираться. Но как опереться на то, что вызывает боль, страх и испуг? Одним способом – попытаться увидеть за этим негативом вопрос. И найти на него ответ – в своём сердце.

Наша жизнь наполнена эмоциями и размышлениями, и не все из них приятны. Но чаще всего все эти трудности, от которых порой выть хочется, – это не наказание, а ребус. Задачка, над которой надо подумать, сделать выводы и попытаться что-то изменить. Правда, нет никакой гарантии в том, что новое решение будет правильным. Гарантии есть только в сомнительного качества книжечках из серии «100 советов примерной хозяйке (христианке, маме, жене, научному сотруднику – нужное подчеркнуть)».

Маленького ребёнка такие вызовы судьбы (а вернее, просто поиски среди огромной связки ключей нужного, который отопрёт заветную дверь в будущее), такие повороты могут очень сильно пугать. Но и взрослые не сразу привыкают к ним, неся свою историю как единственный крест, а не связку ключей (которая, кстати, всегда может быть пополнена).

Если так посудить, то Анна вообще-то любила своего мужа даже таким, какой он есть. Всю эту ночь она разглядывала его, спящего, и чувствовала такое тепло – родной мой человек – и благодарность. Конечно, он не идеальный, но что если любить его именно такого? Шутка ли – прожить с человеком всю жизнь. Даже хотя бы ради любопытства можно рискнуть, а тут ведь есть ещё и нежность, трепет. Дети похожи на него – просто копия. И так любят отца! А что если не упрекать мужа в том, что он мало внимания уделяет нам, а подчёркивать, как он для нас важен, как мальчишки его копируют, как она сама ему благодарна. Как-то ему это надо объяснить, чтобы он увидел и понял. А взамен не ждать ничего, потому что уже того, что он даёт – достаточно. Ведь не надо работать, не надо помнить о всяких бытовых мелочах. В доме он присутствует пусть неявно, но через труд его рук, через все эти фены и тостеры, в конце-то концов.

Анечке показалось, что раньше она всё время жила для других, но как-то очень криво. Её не интересовали сами другие, а только лишь то мнение, которое она вызывает в близких. Чтобы муж видел и ценил, чтобы был щедр, долготерпелив и многомилостив, чтобы вокруг детей только радость и хорошее настроение, чтобы при этом все замечали и постоянно давали обратную связь. А если начать ждать реакции не от них, а от себя?

Может быть, это и есть инфантилизм, когда всё вокруг становится заложником светлого настоящего, потому что иначе выходит, будто ты лузер, проигравший. Но кто вешает эти ярлыки, кто судит и начисляет промежуточные баллы? Не мы ли сами?

«Мне тридцать три года», — думала Анечка, глядя на себя в зеркало. Скоро проснутся мальчишки, и надо будет вернуться в реальность. А что такое реальность? Пожалуй, это постоянная встреча. С детьми, с мужем, друзьями, новым опытом, эмоциями. Это встреча с самой собой.

P.S. Продолжение этой истории, конечно, следует. Возможно, мы ещё вернёмся к жизни Анечки и зададим ей пару-тройку наболевших вопросов. А пока пусть каждая из вас придумает продолжение — в своём сердце.