«Мы за открытый брак! Зачем ограничивать партнера? Я уверена в нем, мы самые близкие люди! Он любит только меня, а романы на стороне лишь помогают нам разжечь костер», — бодро рапортуют женщины. Мужчины согласно кивают: «Да, мы такие. Не скучные, а свободные юные хиппи, и все, кто с нами не согласен, — злые зануды».

Почему-то большинство любителей «фрилав» уверены в том, что моногамные пары просто обожают скуку. Буквально заточены на нее! Такие не могут влюбиться, никогда не мечтали приобнять Дэвида Бэкхема, а предел их мечтаний — уныло помешивать рассольник в кастрюле и разгадывать вместе сканворды по вечерам. Но мы не такие. Мы тоже замечаем красоту мира и краснеем удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами с симпатичным соседом в лифте. Что же мешает нам, отбросив стыд, окунуться в омут нового романа? Отставим пока в сторону религиозные убеждения — существуют тысячи моногамных пар-атеистов.

Когда мне было девятнадцать-двадцать лет, свободная любовь была невероятно модной! Интернет тогда еще не пестрил медицинскими статьями о том, что такое хламидиоз и гепатит. Мы были юны, прекрасны, беспечны и счастливы. Пляжный песок путался у нас в волосах, мы рассекали по морским волнам на гидроциклах, нам не надо было думать о том, как победить колики у крикливого младенца или оплатить кредит на шкаф-купе.  Абсолютная красота и абсолютная свобода. Мы никого не любили или любили каждого с абсолютно детским эгоизмом и непосредственностью. И мы, разумеется, были свободны от ревности. Зачем ревновать того, кого не любишь и с кем планируешь расстаться до выходных? В мои времена была модной шутка «первая любовь у меня была в 17, а вторая в 17:30». Она вполне соответствовала действительности. Мы ощущали себя свободными хиппи с развевающимися по ветру волосами и гитарами за спиной. В этом, возможно, нет ничего страшного. Так моя пятилетняя дочка сейчас играет в то, что она — фея или принцесса. Принцесса ли она? Почти наверняка. Были ли мы хиппи? Вряд ли!

Мы были детьми, которые почувствовали себя взрослыми. Нам дали подержать за ручку и поцеловать прямо в губы, как в кино, настоящего живого мальчика. Мы, конечно, считали себя ужасно важными и состоящими в отношениях, но угадайте, кто воспитывает дочку моей знакомой, которую она родила в 17 лет? Это грустная история, знакомая выросла и пытается наладить с ребенком отношения. Но девочка все еще считает родную маму старшей сестренкой, которая, спасибо, хоть навещала ее иногда…

Гинеколог в женской консультации редко мечтательно подпирает щеку рукой, интересуясь количеством беременностей и половых партнеров. И вовсе не потому, что он — зашоренный зануда, не познавший любви. Просто именно с этого врача обычно начинаются антиромантичные походы в КВД и направления на прерывание нежелательной беременности.

Если спуститься с небес на землю, свободная любовь опасна для жизни и здоровья, причем не только физического здоровья. Я однажды увидела тему «папа изменяет маме» в группе поиска психологической помощи и поспешила в комментарии утешить ребенка. Но этот вопрос задавал взрослый человек. Даже тридцатилетних может шокировать то, что папа изменяет маме. Узнав о разводе родителей, мой тридцатипятилетний знакомый плакал — его «детский» мир в одночасье рухнул. Что и говорить о детях развеселых бунтарей, идущих наперекор венерологам и назло моногамному миру…

К сожалению, и с чувствами может не заладиться. В начале любых отношений мы не думаем о том, чтобы жить с возлюбленным, завести с ним тысячу детей, собачек, канареек и ипотеку прямо завтра. Нам достаточно того, что он где-то существует на этой земле, дышит одним с нами воздухом и видит ту же луну. Постепенно этого становится мало, нам хотелось бы видеть его по крайней мере трижды в неделю. В один прекрасный момент мы не можем обходиться друг без друга и дня. Ради потрясающей возможности быть рядом каждую минуту, мы готовы смириться с необходимостью благоустраивать быт, спорить из-за того, варить курицу с кожицей или без, и по очереди водить ребенка в садик. В какой момент ваше невинное увлечение или «да мы с ней просто добрые друзья, она тоже за свободные отношения» перейдет на стадию «выбирай: она или я» — большая загадка. Но некоторый жизненный опыт подсказывает мне, что обязательно перейдет и закончится поцарапанными от ревности капотами машин или собранным чемоданом, а не крепкой дружбой всех со всеми.

Но давайте оставим все эти аргументы бабушек, перемывающих вам косточки у подъезда. На самом деле, есть одна очень важная причина не принимать «свободную» любовь. Она гораздо важнее возможности заболеть гонореей или испортить жизнь ребенку (хотя, казалось бы, нет ничего существеннее). Рядом со мной, в кругу коллег и друзей, много обаятельных мужчин. Уверена, что и вокруг моего милашки-мужа, работающего геологом за тридевять земель большую часть года, полно симпатичных женщин. Так почему же эти тоскливые моногамные пары не позволяют себе иногда отвлечься романом на стороне?

Я не могу ответить за всех, но если честно, думаю, нам просто не хочется. Мне не хочется достигать той же или примерно той же степени близости с другим человеком. Мы и с мужем достаточно близки. Я не ищу другого собеседника — он и так мой лучший друг. И мне не нужна свобода от него, потому что свобода от любимого — это одиночество. Мне неприятна мысль о поцелуе с чужим мужчиной. Я сказала «да» и надела кольцо, когда поймала себя на этом.

Мы тоже, в принципе, можем встречаться с кем-то еще, просто мы нашли кое-что особенное, удивительное сокровище, и нам больше не хочется. Не потому, что за это нас бросят и обидятся. Не потому, что нас осудят родственники и соседи. Просто, однажды выпив живой воды из этого удивительного источника, вы больше не утолите жажду ни из одной реки.

Я думаю, мы, зануды, увидели и ощутили нечто, во что сложно поверить, пока не испытаешь сам, — любовь, при которой даже мысль о другом невозможна (а если все-таки она допускается, то, может быть, жить вместе и не стоит?). Нам не приходится думать о том, как муж отреагирует на предложение «открытого» брака, точно ли его не обидит то, что мы идем на свидание с кем-то другим, мы не пытаемся подавить в себе ревность, раз уж согласились на «свободную любовь». Нам просто не хо-чет-ся.  И я уверена, что именно мы свободны по-настоящему.