Святые сестры: Агапия, Хиония и Ирина

Иногда история первохристиан напоминает приключенческий роман не только градусом накала страстей и происходящими событиями, но и потому что буквально все друг друга знают. Одна из главных историй такого порядка — житие святых сестер Агапии, Хионии и Ирины, мученичество которых неразрывно связано с житием святой Анастасии Узорешительницы.

***

Святые девы-сестры появляются на житийной сцене уже во взрослом возрасте: известно, что они остались сиротами в ранней юности, были христианками и следовали наставлениям священника Зоила (или Зинона, в другой редакции). Все это происходило в годы гонений императора Диоклетиана — и вот эти самые гонения докатились и до итальянского города Аквилеи, где в тот момент пребывал правитель. Туда привели арестованного Хрисогона, учителя святой Анастасии Узорешительницы, — а сама святая следовала за любимым наставником.

Вскоре по прибытии к императору мученик Хрисогон был казнен неподалеку от города, и именно Зоил взял его брошенное тело и с почестями и молитвами положил в деревянный гроб и сохранил у себя дома. Святая Анастасия имела чудное видение, в котором ей было открыто и о том, где хранится тело ее учителя, и о том, что священник Зоил скоро отойдет ко Господу, а три его ученицы, Агапия, Хиония и Ирина, будут преданы мучениям и примут венцы за Христа. Такое же видение было и самому Зоилу, потому он совершенно не удивился, когда наутро к его дома пришла женщина по имени Анастасия и спросила, где те три девицы, которым суждено вскоре принять мученическую смерть.

Следующие десять дней святая Анастасия поддерживала сестер, окормляла их и наставляла в христианской вере, а потом Зоил преставился, и стало понятно, что пришло время выполнения и второй части видения: сестрам пришла пора принимать мученические венцы. Девушек схватили и отвели к Диоклетиану, который вызывал их к себе по одной, надеясь тем самым смутить их ум и сердце. Однако и старшая Агапия, и средняя Хиония, и младшая Ирина отвечали императору одинаково: они не безумны, а служат Живому Богу и не собираются поклоняться языческим идолам.

Ирина и вовсе разразилась обличительной речью, говоря так: «Что может быть суетнее и безумнее сего, как поклоняться произведению художника, сделанному им за известную плату? Ибо сначала ты советуешься с художником, за какую цену и какого сделать идола, лежащего или скачущего, смеющегося или плачущего; из какого материала — а потом сему, купленному и сделанному, ты поклоняешься, называя своим богом истукана». Диоклетиан ответил довольно сдержанно, но однозначно: «На такие слова надлежит отвечать мучениями» — и сестер бросили в темницу. Туда к ним явилась святая Анастасия, которая, как обычно, посещала узников — и снова наставляла девушек в христианской вере, поддерживала их.

Вскоре Диоклетиану понадобилось отбыть по делам в Македонию — и туда же он велел отправить и всех пленников из Аквилеи. Там арестованных, включая сестер Агапию, Хиону и Ирину, отдали на суд игемону Дулкицию. Увидев девушек, каждая из которых была необычайно хороша собой, Дулкиций воспылал похотью. Сначала он пытался склонить к блуду каждую из сестер по отдельности, но, не преуспев в этом, решил ночью вломиться в помещение, где они содержались, и овладеть девушками силой.

С наступлением ночи сестры, как обычно, встали на молитву, а Дулкиций пробрался к их двери, но не смог войти в комнату. Более того, едва лишь он появился на пороге, как тут же словно обезумел. Он побежал на находившуюся неподалеку кухню, измазался с ног до головы в саже от котлов и в таком виде предстал перед слугами, которые не узнали своего господина и разбежались с воплями ужаса. Дулкиций побродил по городу, недоумевая, почему при его виде все бросаются врассыпную, а потом отправился к царскому дворцу, откуда его прогнали, думая, что он местный сумасшедший. Наконец слуги обезумевшего игемона догадались, что это он, схватили его и привели домой, объяснив, что с ним случилось.

Дулкиций, естественно, решил, что это святые сестры наслали на него порчу и заколдовали, так что решил продолжить судебное заседание. Он велел поставить девушек перед всем народом и сорвать с них одежду, однако как ни пытались слуги исполнить это повеление, у них ничего не получалось — платья словно приросли к девицам. Присутствующие дивились происходящему, а Дулкиций вдруг уснул чудесным сном, из которого его ничего не могло вывести. Как только слуги отнесли его домой, он сразу проснулся. Однако продолжить суд игемон не смог, потому что Диоклетиан, услышав обо всем происходящем, сильно разгневался и велел передать дело сестер новому судье по имени Сисиний.

Сисиний взялся за дело иначе. Он вызвал к себе Ирину и спросил, повинуется ли она царскому указу, готова ли принести жертву богам. Услышав ответ, что Ирина поклоняется только Христу, судья приказал отвести ее в темницу, а сам вызвал к себе Агапию и Хионию, сказав им так: «Младшая сестра ваша прельщена и научена вами, посему я решил пока отложить ее мучения, чтобы она, посмотрев на ваши, убоялась и послушалась нас». Затем он спросил, готовы ли девушки поклониться идолам, но получил отрицательный ответ. Задал Сисиний и вопрос про то, хранятся ли у сестер запрещенные книги о христианском вероучении, на что девушки отвечали так: «Есть книги, но они сокрыты в нашем уме, откуда их невозможно взять врагам Христовым».

— Кто научил вас добровольно предать себя на мучения?

— Мучения эти временны и приносят большую пользу, ибо через них можно достигнуть вечной славы.

После этих однозначных ответов Сисиний велел сжечь Агапию и Хионию заживо. Это было исполнено: девы отошли ко Господу в пламени, но ни их тела, ни даже их одежда ничуть не пострадали посреди горевшего костра. Ночью святые тела забрали слуги святой Анастасии Узорешительницы, которая погребла девушек с честью и молитвами.

Земная участь святой Ирины решилась на следующий день. Сисиний снова предложил ей принести жертву идолам и, услышав, отказ, пообещал девушке еще более страшные мучения, чем те, которым были подвергнуты ее сестры. В частности судья сказал, что Ирину отведут в публичный дом, где она будет ублажать всякого, кто только захочет утолить с нею свою похоть. «Тело мое будет страдать от блудника, как от кусающего пса или волка, но гораздо лучше, если будет страдать мое оскверненное тело, нежели я оскверню идолопоклонством свою душу, ибо грех, соделываемый поневоле, когда душа не соизволяет это, не поставляется в вину перед Богом», — отвечала девушка.

Сисиний велел отправить Ирину в публичный дом и снарядил двух воинов, что те ее отвели. По дороге идущих догнали два военачальника, чьи доспехи и даже лица источали сияние. Они сказали, что судья изменил свое решение, и велели отправить девушку на вершину горы недалеко от города, после чего вернуться и сообщить Сисинию во всех подробностях, что и как они сделали. Воины исполнили сказанное и удалились в город, а сияющие военачальники исчезли, потому что это были ангелы. Узнав о случившемся, судья впал в гнев и помчался к горе, на вершине которой стояла Ирина.

Взобраться на гору ни ему, ни его слугам не удалось, потому что им грезилась вырастающая перед ними высокая неприступная стена. Тогда один из воинов выстрелил в святую из лука и смертельно ранил. Перед смертью Ирина обратилась к Сисинию с такими словами: «Я смеюсь над тобой, окаянный, что ты как на какого-то сильного мужа вышел на меня, слабую женщину, с оружием. Но вот я, чистая и неоскверненная вами, отхожу к Богу моему Иисусу Христу». Сказав это, девушка отошла ко Господу. Ночью святая Анастасия Узорешительница взяла тело Ирины, помазала его ароматными маслами и положила вместе с телами старших сестер.

***

Даже с таким довольно простым и понятным не все ясно с исторической точки зрения. Например, доподлинно известно, что первый, древний вариант жития святых сестер восходит к протоколам их допросов — и на основании его Агапия, Хиония и Ирина жили в Фессалониках. Этот вариант жизнеописания довольно скуден и укладывается буквально в десять строчек. Позднее житие дополняется, переплетается с житием святой Анастасии Узорешительницы и, сохранив основную канву, расцветает подробностями и переносится в Аквилею. Еще позднее вариации переплетаются между собой все прочнее и прочнее, сестер называют сначала через «или», а потом уже и просто полноправным перечислением: Агапия, Хиония и Ирина Аквилейские, Солунские и Иллирийские.