Я абсолютно уверена, что трудоголиками не рождаются. Трудоголиками становятся. Все-таки человеку свойственен инстинкт самосохранения, а какое может быть самосохранение, если ты все время работаешь? Так и помереть можно, как говаривал кот Матроскин. Но вот вопрос: как же становятся трудоголиком?

В детстве я им точно не была. Я отличницей-то стала с 8 класса, а до этого училась средне, перебивалась с четверки на пятерку, но бывали и тройки. Главная причина, по которой я не рвалась в отличницы и вообще не была подвижницей труда, была очень простая: я любила читать (люблю и по сей день). Не просто читать, а читать запойно, глотать книги, обещая, что после этой страницы я точно засяду за уроки или пойду убирать комнату или совершу еще какой-нибудь повседневный подвиг. Но чаще всего подвиги сдвигались и сдвигались… А книга прочитывалась до конца. Понятное дело, что в такой ситуации трудоголиком назвать себя сложно, максимум — книгоголиком.

Пришел институт со всеми его плюсами и минусами. Плюсами — в виде большой свободы и минусами — в виде большой свободы. Хочешь — готовься к семинару, хочешь — не готовься (и чувствуй себя полным идиотом, но двойку прямо здесь и сейчас никто не поставит!). Подготовка к семинарам в основном предполагала много-много чтения, пусть и не совсем привычных текстов, но все же чтения (а что еще может быть на филфаке?). Так я начала втягиваться в то, чтобы трудиться побольше. И еще побольше. А в конце первого курса я просто начала работать, и времени вдруг стало значительно меньше, а дел — еще больше: кроме основной работы появились ученики. Финансовая ситуация в семье сложилась тем временем такая, что моя зарплата оказалась не лишней, и от того я принялась за дело с еще большим рвением. Отказываться от работы (учеников, подработок, занятости летом) мне и в голову не приходило — посмотрите, мне дают работу, надо брать!

И вот тут-то во мне и начал формироваться трудоголик, невероятно живучий и цепкий. Для этого нужно всего-навсего две предпосылки: 1) осознание того, что твоя зарплата нужна не только тебе, что ты вносишь ощутимый вклад в семейный бюджет; 2) ощущение кайфа от того, что тебе предлагают работу, что ты востребован. Свежи воспоминания о том, как ты везде искал вакансии, и потому ты хватаешь все подряд. Это же работа, это круто! В моем случае ощущение эйфории удваивалось, потому что начали предлагать учеников, — я стала тем репетитором, который переходит «из рук в руки». Ощутить себя востребованным преподавателем, еще не окончив институт, — это, скажу я вам, наркотик тот еще.

Время шло, институт закончился, и вдруг внезапно оказалось, что поезд пришел на конечную станцию, сойдя на которой, нужно пересаживаться на другой поезд… И с работой определяться уже иначе, не частными учениками с разъездами из Бутово в Алтуфьево. Кто помнит это состояние «ехали мы ехали, куда же мы заехали», поймет, что ощущение потерянности выбивает из колеи: вроде и работа есть, и уже диплом в зубах, но — что дальше?

В моем случае дальше была командировка в Сербию, работа по специальности и — опять — ученики, новые проекты, курсы и снова нарастающее чувство эйфории — я правда специалист, я нужна, и меня зовут!

Потом началось освоение новой профессии, которая вновь качнула из состояния «боже, куда я лезу?» в состояние «у меня получается, меня зовут, это так круто».

Ощущение своей востребованности, изначально нормальное желание помочь семье, страх, что работы не будет, — это три «наркотика», подсаживаясь на которые, становишься трудоголиком. И довольно быстро. Потом вдруг оказываешься в новой позиции: тебя много кто знает, тебя зовут в дополнительные проекты, и оказывается, что «неудобно отказать», «надо помочь», «сегодня поработаю я, а завтра смогу отдать хорошую работу коллеге», «интересная тема, так я еще не работала», «какая классная команда», «какое интересное направление», «сюда я смогу привести студентов»… Вуаля, трудоголик готов!

Хорошо ли быть трудоголиком? Не так плохо, как обычно говорят, но, честно говоря, порой мне бывает не по себе: когда я могу отдохнуть или просто перевести дыхание, я чувствую себя неуютно. Надо же что-то делать, надо работу работать, а я тут бездельничаю. Чем большим количеством работ занята жизнь, тем легче найти что-то, что «надо делать», и попасть в ловушку вины перед собой: как же так, я не работаю, а надо, надо. Сидит где-то в мозге детский страх, что понадобятся деньги (близким, друзьям), а их не будет — значит, надо хоть что-то отложить. Видишь хороший благотворительный проект — надо хоть немного помочь. И так и бежишь.

Приходится замедляться усилием воли. Читать интересные книги. Читать их в самолетах вместо работы. Писать статьи, потому что пишется. Отключать телефон на все время, отведенное на общение с ребенком. Отдавать интересные проекты друзьям сразу. Рекомендовать студентов — сразу. Снова, как в детстве, учиться читать запоем, но уже не обещать, что через две странички пойдешь совершать трудовые подвиги. Просто — читать.