В интервью журналу Матроны.РУ известная теле- и радиоведущая Тутта Ларсен (Татьяна Романенко) рассказывает о воспитании, взаимоотношениях с мужем и настоящей любви.

— Вы давали интервью журналу Матроны.РУ в 2005 году. Что изменилось в жизни Тутты Ларсен за эти 7 лет?

Забавно получается: половина того, о чём я говорила раньше, потихонечку происходит.  Когда я прочитала своё предыдущее интервью, у меня просто челюсть упала, потому что какие-то вещи, о которых я говорила и грезила, как-то потихонечку со мной случаются.  Появилась семья, появился муж, венчанный брак, ещё один ребёнок.

— После появления семьи изменилось ли представление о настоящей любви?

— Какое-то глобальное представление  у меня и раньше было, просто сейчас, наверное, в нынешнем моём семейном положении я оттачиваю детали. Я всегда знала, что любовь – это труд. Сейчас просто я на практике понимаю, что это такое и как это – жить вместе. На практике, конечно, всё труднее, есть куча нюансов и деталей, куча бытовых моментов, которые сильно искушают, с которыми нужно справляться всем вместе.

Самое главное, наверное, – это вообще понять, что всё надо делать вместе. Любая проблема – это дело двоих. Любая радость и любая печаль всегда – совместное дело, а не исключительно мужа или исключительно жены. Надо уметь попросить вовремя о помощи, суметь вовремя озвучить ситуации, которые доставляют дискомфорт, при этом не переваливать вину за всё происходящее исключительно на своего партнёра.

А самое трудное – это элементарно принимать человека таким, каков он есть, и если что-то не нравится, то попытаться это тоже каким-то мирным образом отладить и перенаправить, и ни в коем случае не ломками, скандалами и претензиями.

— Принимать себя в условиях семьи стало сложнее?

— Да, это тоже непростая задача, потому что в принципе не приняв себя, ты не можешь принять никого. Но принимать себя мне очень сильно помогают дети. Они вообще меня воспитывают не меньше, чем я их. Они настолько удивительно остро и тонко чувствуют все нюансы настроения, справедливость и несправедливость любого наказания! Любую агрессию они возвращают троекратно. Они учат меня быть компромиссной, быть гибкой, быть чуткой, внимательной к тому, что если я что-то делаю не так, они умеют очень хорошо моё внимание на это обратить.

— Воспитывать детей можно только примером?

— Да, безусловно, это действительно так. А ещё, когда у меня появились дети, я поняла, что воспитание – это ежедневный творческий процесс, он вообще ничего общего не имеет ни со строгостью, ни с баловством. Кто-то говорит, что «у меня избалованный, капризный ребёнок» или «я строгая мама, у меня не забалуешь». Но ребёнок сегодня ведёт себя так, а завтра эдак, и если ты невнимателен к этим изменениям, поставил какой-то штампик, что «у меня в доме всё будет так», то однозначно всё будет совершенно наоборот. Потому что сегодня ребёнку хочется ласки, а завтра ему хочется стоять на голове, и приходится подстраиваться.

Я всё время говорю – я в этом глубоко убеждена, – что если у вас проблемы с ребёнком, то это ваши проблемы, это вы где-то что-то упускаете, не понимаете, не слышите, не досматриваете, не реагируете, и ему приходится включать активные формы обращения на себя нашего внимания, тяжёлую артиллерию в виде скандалов, локального непослушания и так далее.

— А ваше воспитание повлияло на становление вас как личности?

— Конечно! Нас с сестрой воспитывали, во-первых, в огромной любви, а во-вторых, с огромным уважением к детской личности. В нашем доме дети имеют личное пространство, имеют право голоса и возможность это право выражать и защищать с первых дней жизни. Мы стараемся существовать в партнёрских отношениях с детьми. Чтобы они понимали родителей, мы должны вначале научиться понимать их.

Иногда до смешного доходит. Недавно встретилась с одной знакомой мамой, и она говорит: «У меня старший сын бьёт младшего. Это такой кошмар! Был такой добрый, хороший мальчик, а сейчас стал таким агрессивным. И я даже не знаю, что с ним делать. Я уж его и за уши дёргаю, и по попе шлёпаю, и говорю ему, чтобы он не бил маленького, бить детей нельзя, бить младших плохо!», но сама при этом лупит его. Понятно, что ничем хорошим такой воспитательный процесс не закончится, это не способ решения проблем, потому что если один ребёнок бьёт другого, то ему, может, чего-то не хватает? Может быть, внимания. Поэтому, повторюсь, это ежедневная работа. Очень интересная, творческая деятельность.

— Какие, по-вашему, самые главные качества мамы?

— Чуткость, любовь и, наверное, терпение. Его иногда очень не хватает. Когда я говорю о терпении, я подразумеваю вот что. Когда ты занята, то проще всего, когда ты недоволен, топнуть ногой, заорать, швырнуть что-нибудь, шлёпнуть ребёнка, и таким образом как бы восстановить паритет, но на самом деле ничего не изменить, не создать и не объяснить. Это, с моей точки зрения, тупиковый путь.

Терпение в том, что, когда ты раздражён, когда ты разозлился, сердишься на ребёнка, всё-таки выдохнуть и найти в себе силы, правильные слова, объяснить, наставить. Цивилизованным путём и доступными для ребёнка способами, выбрав язык, который будет ему понятен, разъяснить проблему.  Конечно, далеко не у всех родителей хватает на это терпения: у них работа, какие-то заботы, проблемы.

Например, если ребёнок взял в руки родительский телефон, то проще всего его выхватить, отнять, и вроде как разговор окончен. А можно поговорить с ребёнком так, чтобы тот его отдал сам. И на это требуются время и терпение.

— У Вас было много поводов, чтобы обидеться на жизнь и перестать действовать. К сожалению, со сложностями в отношениях сталкиваются многие наши женщины. Что бы Вы им могли сказать?

— Здесь, конечно, всё очень индивидуально, но мой опыт показывает, что у нас, женщин, есть слишком много требований к нашим мужчинам. Мы хотим, чтобы они сразу прямо были вот одновременно всё: и ласковыми, и сильными, и богатыми, и чтоб была куча времени на нас и на детей, и чуткие, и активные, и способные переключаться, и бешеные в постели, и при этом тихие, спокойные. Понятно, что, может быть, современные телевидение и литература, и какие-то стереотипы, существующие в обществе, заложили у женщины желание иметь идеал, а таких мужчин не бывает. Поэтому, когда мы начинаем общаться, когда проходит три месяца безумной страсти и начинается просто совместная жизнь, когда мы видим человека таким, какой он есть, мы просто не можем его принять, ведь он не соответствует этому мифическому идеалу. И мы не можем это ему простить. Мы слишком многого от него требуем, и, мне кажется, мы сами отталкиваем от себя наших мужчин.

Безусловно, в нашей жизни есть и моменты, когда мы ссоримся, и даже бывает, что достаточно серьёзно ссоримся. Конечно, не бывает идеальных людей. Вся жизнь уходит на то, чтобы притираться, друг друга принимать, терпеть, прощать, пытаться изменить человека, но мягко, без давления. Это работа. Просто, может быть, не всем хочется эту работу делать?

— В чём, на Ваш взгляд, разница между женщиной слабой и женственной?

— К сожалению, эта дурацкая феминистская борьба за права женщин привела к тому, что женщина вроде бы и получила свои права на то, чтобы быть одинокой. Все то, за что они боролись, разрушает женщину, создающую семью, продолжательницу рода, поддерживающую домашний очаг, чтобы на самом деле быть в этой семье главной, потому что она мать, она хозяйка, она точно так же воспитывает детей. Я в этом глубоко убеждена, и думаю, что многие женщины со мной согласятся, что в некоторых ситуациях мужчина становится самым главным ребёнком в доме. Каким бы он ни был успешным, мудрым и так далее, в какой-то момент ты понимаешь, что он тоже – дитя.

И мы тут сами себя обманули, и уж я точно большую часть своей сознательной жизни боролась за независимость, свободу какую-то, и всё это для того, чтобы понять, что это всё лишнее. Оказывается, всё это только мешало мне жить. И когда я стала матерью и женой, я поняла, в чём моё истинное предназначение, и остаётся только жалеть, что это не дошло до меня раньше, что уже не успеешь родить больше детей.

— Хотелось бы спросить про современную молодёжную культуру. Что изменилось по сравнению с периодом Вашей работы на MTV?

Я думаю, что ничего особо не изменилось. Есть какие-то наносные слои — тренды и тенденции, а есть вечные ценности, которые всё равно никуда не деваются. Когда ребёнок слушает Моцарта и смотрит на Родена, то испытывает те же эмоции, как и мы, когда в детстве впервые открыли книжку с репродукциями сокровищ Эрмитажа.

Наверное, сейчас гораздо больше выбор, и гораздо больше мусора, и найти в этом мусоре и отфильтровать истинные ценности не так просто, но мне кажется, что родители вполне могут с этой задачей справиться.

И сейчас в этой молодёжной культуре есть какие-то талантливые проявления, и музыканты, и актёры, и модельеры. Другое дело, что у современного подростка практически нет возможностей это как-то где-то увидеть, кроме как в Интернете. Это – огромная проблема; у наших детей нет своих медиа-ресурсов. Я не думаю, что детский канал «Карусель» – друг подростка. Это немного другая коммерческая история, и она очень узкая. Нет средств массовой информации, которые говорят с подростком на его языке о его проблемах, его интересах, и поэтому подростки и сидят в социальных сетях.

— А если помечтать, что бы можно было сделать на таком канале?

— Вы знаете, здесь не надо изобретать велосипед. У нас была великолепная передача «До 16 и старше», была молодёжная редакция на Центральном телевидении, которая делала замечательные проекты. Были прекрасные журналы, например, «Ровесник», которые для нас, детей, были источником каких-то полезных сведений, интересной информации, новых идей. Там печатались литературные произведения, какие-то смешные истории. А сейчас ребёнок открывает подростковый журнал и читает о том, как Джастин Бибер сделал себе татуировку на ягодице. И всё.

— С чем это связано, почему не делают передач для детей?

— Связано это с тем, что идут по самому лёгкому пути. Это же самое интересное – заглянуть ближнему в замочную скважину. Никто не озадачен какими-то серьёзными вопросами. Когда я заканчивала журфак, нам объясняли функции журналистики. Там были и функция развлекательная, и функция информирования, но ведь была и функция просветительская! А нынче у нас сплошной entertainment, и никто не утруждает себя, потому что это неудобно, это сложно, невыгодно коммерчески, и, наконец, этому надо учиться. Потому что сейчас журналисты зачастую пишут с такими ошибками и настолько косноязычны, что просто волосы дыбом встают.

Совсем недавно я давала интервью очень-очень крупному, многотиражному изданию, и журналистка мне прислала текст на вычитку, в котором одним из первых было словосочетание «моё день рождение». О чём здесь можно говорить? И это лучшие кадры, это что ни на есть самая качественная в стране пресса.

Тут всё завязано одно с другим на общем каком-то измельчании и помутнении в обществе. Мне кажется, что особую роль здесь играет родительское участие, потому что ребёнок не сможет почерпнуть в газете, в журнале, в Интернете какие-то культурные ценности и основы жизни, только в семье.

К сожалению, родители тоже бывают рядом крайне редко.

— Мир шоу-бизнеса влияет на воспитание?

— Мне кажется, что это настолько же не связанные между собой вещи, как постер на стене и букварь. Одно другого не исключает, но при этом и никак друг с другом не связано. Да, дети слушают музыку, у них есть какие-то свои вкусы, их что-то уже интересует. Безусловно, никуда от развлекательной составляющей не денешься, она есть, и там в принципе есть достаточно качественные представители. Но это никак не связано с воспитанием. Это культура потребления медиа-продуктов. Это то, как родители сами готовы относиться к этому явлению и как учат к нему относиться своих детей, в какой степени твой ребёнок имеет доступ к телевидению, умеет ли он фильтровать, умеет ли он отличать хорошее от плохого. Это целиком и полностью задача родителей.

При чём здесь «Дом-2», если твой ребёнок его смотрит, если у него включен дома телевизор, а ты треплешься в это время по телефону с подружкой на кухне? Здесь не Дом-2 виноват в том, что у твоего ребёнка формируются странные ценности.

Когда мы работали на MTV, нам говорили: «Вы испортили поколение, вы отравили поколение своими клипами, этой западной культурой, бла-бла-бла…», но это же смешно! Если родители обвиняют телевидение в том, что оно воспитывает их детей, то просто позор этим родителям. Тогда давайте обвинять кишечную палочку в том, что у ваших детей грязные руки.

— Как Вы вообще реагируете на свою известность?

— Да ну! Какая известность? Для меня это до сих пор какой-то побочный  эффект моей деятельности. Безусловно, местами это приятно, потому что моя известность всё-таки не на грани истерии, я могу спокойно ходить по магазинам, ездить в метро, гулять на улице без охраны. В то же время есть какие-то милые бонусы: какую-нибудь скидку в магазине подарят, иной раз какие-то вопросы можно решить простым звонком «Здравствуйте, это Тутта Ларсен вас беспокоит, не могли бы вы мне помочь», и как правило это действует. А в остальном это всё меня как-то не очень волнует.

— А тот факт, что история Вашей жизни очень хорошо освещена в интернете, и дети при возможности могут найти и прочитать?

— Я думаю, что всё, что дети могут найти и прочитать, детям можно читать. Там нет ничего такого, за что мне было бы стыдно или что бы мне хотелось спрятать, скрыть.

— Маме надо рассказывать детям о своей жизни, о своём опыте?

— О да, это замечательно. У  нас это практикуется не только мамой, но и бабушкой. Лука очень любит эти истории и даже когда ложится спать, любит говорить: «Мама, расскажи мне историю из жизни, когда ты была маленькой девочкой». Ему это безумно интересно, он вообще очень остро ощущает родовые связи, свою причастность к семье, вокруг себя постоянно мысленно собирает, перечисляет родственников, кто кому кем приходится. Даже троюродные дяди и двоюродные бабушки для него – это прямо важно-важно. И мы стараемся это как-то поддерживать. И все семейные истории, которые мы знаем, мы ему обязательно рассказываем, включая даже тот факт, что мои родители развелись, когда я была маленькой девочкой и почему так бывает, что люди сначала любят друг друга, но потом вместе не живут. Но при этом они же всё равно остаются папой и мамой.

Беседовала Лика Сиделёва

Фото из личного архива Татьяны Романенко

Фотограф Григорий Шелухин