В Эстонии: море, сосны и пирог с ревенем

После всех Португалий мира соскучилась об этом ветре, о температуре воды 12 градусов, о редком солнышке, о пироге с ревенем, в конце концов! Но отправилась не в любимый и знакомый с детства город Пярну, а в маленькую рыбацкую деревушку Кясму, которую расхваливали друзья.

Какие ассоциации возникают при словах «рыбацкая деревушка»? У меня лично две — северная и южная. Одна этакая норвежская, с суровыми просоленными мужчинами и женщинами в длинных тканых юбках, которые стоят на берегу, застыв, как Лотова жена. (Еще хочется вставить слово «продубленный», но не уверена, что оно правильное). А другая — южная, этакая романско-португальская, с раздолбайскими мужиками и девчонками в юбчонках, которые сушат сети. Причем и в той, и в другой домишки маленькие и покосившиеся, как на иллюстрации к «Сказке о рыбаке и рыбке».

А теперь представим строгую английскую деревню Сент-Мэри-Мид, в которой проживала мисс Марпл. Главная улица — она же Хай-стрит в других переводах, — почта и лавка бакалейщика, аккуратные цветники в каждом дворе и чопорные дамы, ухаживающие за садом. Да, и церковь — «когда б не рядом с почтой, позабыли». Так вот, убираем почту и лавку, добавляем море и разбрасываем повсюду валуны — и вот рыбацкая деревушка Кясму. Я так и знала, что здесь какой-то подвох.

Нет, конечно, есть великолепный морской музей. Есть прекраснейший дом смотрителя маяка, в котором хочется остаться жить. Есть масса туристов — видимо, повторяется история Канн, когда их открыла в пятидесятые то ли Брижит Бардо, то ли Франсуаза Саган с кучкой друзей, а потом они стали тем, чем стали. Я почему-то думала, что Кясму лечит потрепанные нервы. Увы, потрепанные нервы Кясму не лечит. Мои, во всяком случае. Оно (он?) их еще больше треплет. Это только на веб-камере успокаивающий вид. А в натуре вся природа вопиет к тебе: «Посмотри, какая я романтическая! Ну давай, восхитись! Почувствуй что-нибудь эдакое! Смотри, какие валуны! А море-то, море! Пред грозою! А сосна! А утес! А на севере диком!» — и так далее. Немного утомительно. «Горы не понравились Остапу».

Люблю пейзаж без диких крепостей,

Без сумасшедшей крутизны Кавказа,

Где ясно все, где есть простор для глаза,

Подобье верных чувств и сдержанных страстей.

В этом плане я совершенно согласна с поэтом Давидом Самойловым, прожившем последние 15 лет жизни в Пярну. Все время сравнивала это прекрасный городок с Кясму не в пользу последнего. Примириться с новым местом помогли опять-таки стихи: однажды утром вышла к морю, посмотрела на него и ясно подумала чужими словами: «Нынче ветрено, и волны с перехлестом». Какое удовольствие, когда текст четко накладывается на картинку, полностью, до малейшего изгиба пазла, с ней совпадая! Ладно, так и быть, поживем еще здесь.

Заключив таким образом мирный договор с Кясму, я отправилась в соседний городок Вызу. Прямо по местной Хай-стрит, плавно переходящей в шоссе. Меня все убеждали, что туда надо ехать на велосипеде, а в ответ на возражения, что лучше пройти пять километров пешком, чем на седле верхом, махнули рукой — нечего, мол, и связываться. И я пошла.

Увидеть я ожидала нечто вроде черногорского Пераста — туристический городок с памятниками архитектуры на приморской площади. Вошла в него, опять-таки как Остап Бендер, пешком (довольно странное ощущение) и думаю: «Где же здесь памятники архитектуры?». Шоссе вновь плавно перешло в Главную улицу, обсаженную соснами и уставленную уютными домиками. Очень тихо и очень спокойно. Вижу лавку и почту, но суеты вокруг них нет. Вижу автобусную остановку и выбираю расписание обратного автобуса. Рядом карто-план — по нему выходит, что я в самом центре города. Этого не может быть. Тишина, покой, сосны. Ага, вот на карте улица Ранна, ведущая, как принято, к морю — наверное, центр все-таки там. Где же она? Это вот этот проулочек между палисадниками? А сюда вообще можно? Это не частная территория? Нет, вот он переходит в дощатую дорожку, как в Пярну при выходе на пляж, и…

Это было маленькое-маленькое Пярну. Как будто построенное из лего. Поставили основные домики, уменьшили размер и число людей и убрали звук. А главное — море наконец-то настоящее! Песок, дюны, сосны и полкилометра по колено! Я чуть не зарыдала от счастья.

Бродила там целый день, не пошла на выбранный автобус и бродила еще два часа. Съела еду своего детства — кисель с творогом, именно так, а не наоборот, подается в большой суповой тарелке, как в «Ранна хооне» в Пярну. Купалась, потому что вода на два градуса теплее воздуха — судя по таблице, которую внимательно изучают подходящие к ней люди в свитерах, как в Пярну. Два раза прошла через сосновый парк, только небольшой, а так почти как в Пярну. В голове, конечно, все время вертелся Самойлов:

Когда-нибудь и мы расскажем,

Как мы живем иным пейзажем,

Где море озаряет нас,

Где пишет на песке, как гений,

Волна следы своих волнений

И вдруг стирает, осердясь.

Эстонское элегическое

У меня есть дурная привычка — в любой стране пытаться говорить на ее языке, зная на нем десяток существительных без предлогов. Кажется, это называется языковой наглостью. С Эстонией случай особый — все-таки я тут бываю с детства (если сложить все проведенные месяцы, пара лет набежит, наверное), поэтому и языковые познания шире и разнообразнее. «Извините, я не говорю по-эстонски», «Свободных мест нет», «Два молока, пожалуйста», «Мороженое, кофе и яблочный пирог» — вот мой активный словарный запас. Ну и вывески, конечно — за зиму забываю, что к чему, но стоит приехать, и «Продуктовый магазин» от «Парикмахерской» отличу.

Вот и теперь думаю — хорошо бы уточнить у водителя, следует ли вверенный ему автобус до автовокзала. «Bussijaam» — услужливо подсказывает память. Да, и наш «ямщик» отсюда же, от этого «яма», почтовой станции в старину. Ну и что, спрошу я его выразительно-вопросительно: «Буссияам?» — а ответа-то и не пойму! Гораздо лучше было бы осведомиться по-английски, сейчас все так говорят, неужели я не знаю, как по-английски автовокзал? Позор какой, давно пора выучить, что же это за… «Успокойся, все ты знаешь, — с готовностью утешает память. — Автовокзал по-английски будет тахана мерказит».

* * *

Что такое счастье — это каждый понимал по-своему. Я вот искренне не понимаю, что можно делать целыми днями на горячих атлантических пляжах. Пришел, разделся, окунулся, оделся, успел за это время сгореть — вот и все удовольствие. То ли дело бродить в куртке, шарфе и босиком по серой полосе мелкого прилива, сидеть, нахохлившись, на лавке и смотреть вдаль, на эти свинцовые воды, уходить греться в ближайший кохвик (кафе), а потом снова бродить, дышать, мечтать, мерзнуть… и чувствовать себя невероятно свободной и счастливой. Вот интересно, это память детства или что-то другое?

На приморскую аллею вывернула из соседней улицы целая компания — довольно бодрый мужчина на инвалидной коляске, окруженный чадами и домочадцами. Веяло от них каким-то оптимизмом, что ли. «Запомни, пожалуйста, — сказала я дочке, — когда наступит вечер дней моих, отвезите меня в Пярну. Хочу провести его, вечер то бишь, здесь».

Я сделал свой выбор. Я выбрал залив,

Тревоги и беды от нас отдалив,

А воды и небо приблизив.

Я сделал свой выбор и вызов.

* * *

В моей сумке, как у Мэри Поппинс, полный джентльменский балтийский набор: зонтик, темные очки, дождевики и купальники. А что, в любой момент все может пригодиться. Была обещана переменная облачность, но не до такой же степени — во второй день ливень хлынул так внезапно, что мы даже зонт достать не успели. Забились под какой-то балкончик, а кругом разверзались хляби небесные — и заверзались обратно через пять минут.

* * *

Впервые в жизни катались с ребенком на тандеме! Незабываемые ощущения, особенно если надо совершить поворот. Чувствуешь себя кадиллаком на проселочной дороге, как в начале фильма «Меланхолия». Но поворотов тут мало, идеальные велосипедные дорожки с плавными изгибами и чудесным асфальтом. Самое трудное — начать движение, а дальше все как по маслу. Главное, не надо волноваться за ребенка, что заедет куда-нибудь не туда. Встретилась нам и еще более длинная процессия — к тандему, на котором ехали папа и мама, была прицеплена этакая тележка с парусиновой крышей, а внутри — в шлеме и в автокресле — с высокомерным видом дремал младенец.

* * *
Я понимаю, что идиллическое летнее брожение по воде — это еще не все. Я знаю, что в Пярну бывает зима, и порой препротивная — я была здесь в феврале.

Я запаслась соответствующим сборником Самойлова и поразилась противоположным описаниям одной и той же погоды. С одной стороны:

Какой-то ветер нынче дул,
Однообразный, безутешный…

с другой —

Что за радость! Звуки шторма
Возле самого окна!

С одной —

И снова все светло и бренно –
Вода, и небо, и песок…

с другой —

Тот же вялый балтийский рассвет.
Тяжело размыкание век…

Ну и хрестоматийное —

В Пярну легкие снега.
Так свободно и счастливо!

И —

Снежная скатерть.
Мука без края.

В общем, я все это понимаю. Но все равно я тут дома.