Длинный пост о самом страшном преступлении и самом страшном грехе.

Был у меня в жизни как-то случай: возвращался одним прекрасным вечером домой из университета, слушал музыку и нарвался на гопников. В результате они выхватили у меня телефон, убежали в машину и умчались в горизонт.

Запомнил номер машины и прямо там же записал его в студенческом билете. Рука вся в крови: успел воткнуть пальцы в ноздри одного из робингудов через окно автомобиля, а на скорости что-то там ему разодрало.

Забегаю в ближайший магазин, прошу телефон позвонить в полицию, мол, так и так. Продавцы сначала отмахивались, типа, у них не почта, и звонить не давали, но затем поняли, что не отстану и отступили. И вот, пока я в полицию дозванивался, на меня смотрели как на чумного. Вся жизнь в магазине замерла, клиенты ничего не покупали, продавцы не выбивали товар, а все тупо смотрели на меня, объясняющего в трубку диспетчеру, что случилось. И в этом взгляде было что-то еле скрываемое, похожее на отвращение.

Полиция приехала через час, наверное. Эдакий уазик, набитый пузатыми телесами. И рожи у всех такие, мол, из-за такой ерунды нас звали. Лениво зевают, поговаривая фразу: «Нафига тебе это надо? Живи дальше». Нет, отвечаю, давайте оформлять как надо. Садимся всей толпой в уазик и едем в отделение. Один из правоохранителей в пути звонит в «офис» и говорит: «Да вот, лоха одного везем».

Приехали, все оформили. Дал им и номер авто, и даже расписал внешность нападавших. Всем наплевать. Продолжают зевать. Ну, черт с ним, собрал вещи и пошел домой, оставив заявление. Только после этого пошел и отмыл кровь с руки. Наивный — верил, что кровь на экспертизу возьмут.

И потом на протяжении нескольких недель я регулярно бегал в этот дурацкий РОВД узнавать, что да как. И каждый раз меня встречали разговорами в стиле: «По делу с этим терпилой что у нас?»

Вот прямо терпилой и называли. И я ничего не мог им сделать. Что реально может бесправный слизняк, который прилип к их безупречным униформам и раздражает своим присутствием?

Замечательно и то, как реагировали мои друзья. Пару раз мне даже сказали, мол, зачем тебе все эти прогулки в полицию, только опозоришься, если кто-то узнает. Опозоришься! А я по-другому не мог в силу врожденного чувства справедливости и природной упертости. Мне было важно, чтобы этих кретинов поймали и, как минимум, заставили перестать думать о безнаказанности.

Телефон, естественно, не нашли.

И вот за все это время я удостоился высоких званий «лох», «терпила», «стукач», прочувствовал на себе осуждающие взгляды и свидетелей, и полицейских, и даже своих друзей. И мне было неприятно и непонятно, почему я крайний. Ведь я ничего не сделал. Почему меня наказали всем этим, а преступников даже не поймали? В чем моя вина-то?

А вина моя была в том, что я стал жертвой преступления и не умолчал об этом. Я оказался виноватым перед всеми из-за того, что проявил в какой-то момент слабость. На долю секунды, на мгновенье я оказался слабее, и мне этого не хотели прощать. А наше общество — это ведь хищная среда, по сути. Оно прикрывается красивыми фразами, говорит пафосные речи о милосердии, о добре, но оно всегда сжирает тех, кто не спрятал свой позор жертвы. «Жертву надо добить», — гласит все то, что мы видим вокруг. Перед этим ее надо прославить на весь мир, просмаковать ее «позор», а затем обязательно кинуть и свой камень, желательно потяжелее, чтобы все видели.

Даже сейчас я все это пишу и испытываю неприятное ощущение, будто подставляю спину под удар. Ни с одним предыдущим постом, какой бы нелепый и постыдный случай из моего прошлого он ни описывал, такого ощущения не возникало. А сейчас даже немного противно. Я словно сознаюсь в страшном преступлении, которое невозможно простить. И это всего лишь случай с кражей телефона… у меня.

А теперь представьте, с чем приходится жить жертвам тяжких преступлений? Каково приходится женщинам и детям, подвергшимся изнасилованию? Даже им не прощают слабость. Всю жизнь шепоты за спиной, ковыряния в старых ранах и статус изгоя с клеймом «позор», выжженным народной любовью прямо на лбу. Ведь они совершили самое ужасное преступление — они стали жертвой и заслуживают наказания.

Я слежу за новостью о трагедии с мальчиком, которого, возможно, насиловали. Буквально сегодня утром я открыл какой-то сайт и нашел там фразу «соседи требуют, чтобы семья мальчика покинула село и переехала в другое место».

Понимаете весь этот мрак? Эта семья пережила ужас, оказалась в какой-то момент слабой, а теперь ее добивают свои же: те самые соседи, которые еще вчера могли улыбаться в лицо и просить щепотку соли до зарплаты.

Почему эти самые соседи не требуют переезда семей обвиняемых мальчиков?
А просто потому, что тем уже все простили. У нас прощают любое преступление: убийство, насилие, а коррупцию вообще восхваляют до небес и делают предметом восхищения. Ты можешь воровать у людей, а затем смотреть этим же людям в глаза и не встретишь там ни грамма упрека. Ты можешь быть лживым куском политического дерьма, но тебе уже все простили.

У нас не прощают только одно преступление — слабость. Никогда, ни за что, ни за какие великие деяния вам не простят, если вы хоть раз оказались в роли жертвы.

Есть замечательное выражение: «Уровень развития народа определяется тем, как он относится к слабым: к животным, детям, сиротам, инвалидам и жертвам преступлений».

И все. Все остальное — нефть, нацфонды, технологии, всякие экспо, небоскребы и прочие материальные вещи — вторичны. Все наше развитие как людей, как части человечества определяется только тем, можем ли мы протянуть руку нуждающемуся, можем ли защитить тех, кто оказался слабее, и можем ли рассчитывать на поддержку, когда сложно нам самим.

Клеймо «это же позор» погубило немало судеб. Позор, если ты, например, инвалид. Позор, если сирота. Позор, если ты беден или мать-одиночка. Отцу, не платящему алименты, все простят, но матери-одиночке — ни за что не простят ее слабость. Позор, даже если ты заболел, а на лечение денег нет. Еще более страшный позор, если тебя изнасиловали.

Если жертва — женщина, то кто-то непременно кинет вслед слова «оскверненная, обесчещенная, грязная». Если мужчина, то он теперь «опущенный и петушок». И так всю жизнь, словно пытаясь доломать слабого, чтобы не жил среди нас, чтобы не напоминал о своем существовании, чтобы не портил ту прекрасную картину, которую мы пытаемся построить вокруг своей жизни.

Посмотрите на то, как устроен ваш город. Красиво? На самом деле это ужасное и невыносимое место для инвалидов и людей с детьми. Попробуйте ради эксперимента выйти из квартиры на инвалидном кресле и прокатиться в магазин за хлебом. У вас ничего не получится. Вас заперли уже на лестничной клетке, чтобы вы своим позором слабости не портили другим иллюзию прекрасного. Когда будете спускаться в подземный переход, обязательно взгляните, как выглядят пандусы. Вы никогда не сможете по ним спуститься сами или спустить коляску с ребенком, а подняться — тем более. Вся жизнь слабых у нас там, внизу подземного перехода, куда они упали по не зависящим от них обстоятельствам, а выбраться наружу — никто не пускает. Обращайте внимание на пандусы. Это самый наглядный пример уровня развития общества. И этот уровень балансирует где-то между людоедством и равнодушием.

И худшее в нашем уровне развития то, что, будучи растерзанной, побитой камнями, оплеванной и морально сломленной, жертва не дождется помощи от тех, кто ей действительно сочувствует и желает помочь. Их приговор — одиночество. Все просто потому, что люди боятся сочувствовать и проявлять милосердие, словно эти качества заразят их чужой слабостью, сделают соучастником в столь непростительном преступлении. И милосердие у нас — самый страшный грех.

Просто стоит всегда помнить, что каким бы всесильным ты ни был, для кого-то другого слабый — это ты.

Бекзат Садыков

Источник: Блог автора в фейсбуке