С тех пор, как я живу во Франции, друзья постоянно задают один вопрос: а как там у вас с детскими садами? Особенно удивительно, что эта тема волнует даже моих пока ещё бездетных друзей. Вот я и решила рассказать о том, как мы с сыном познакомились с французскими детскими садами.

«Мы» в данном случае – не характерное для всех мам самоотождествление со своим ребенком, как то: «у нас тут первый зубик» или «мы уже сами ходим на горшок», а вполне оправданное употребление множественного числа. Я тоже ходила в детский сад со своим сыном и два-три раза в месяц проводила там целый день, готовила, играла с детьми, разбирала почту, потому что садик у нас получился не обычный, а родительский, или как их называют тут — crèche parentale.

Но сначала несколько слов о том, как в целом устроена коллективная жизнь маленьких французов. С точки зрения российской женщины, малышам здесь не позавидуешь. Стандартный декрет для мамы длится всего три месяца, после чего младенец оказывается либо в яслях (от 3-х месяцев до 2,5 лет), либо у няни. Причем индивидуальные няни – это редкость, обычно каждая берет себе по 3 ребенка и присматривает за ними у себя дома.

Муниципальные ясли – мечта любой французской мамы. Они стоят от 300 до 600 евро в месяц в зависимости от дохода семьи, при этом хороший уход и безопасность гарантированы. Тогда как няня обходится порядка 1800 евро (не пугайтесь, эта сумма ещё делится на количество детей), и не факт, что ребенок будет окружен вниманием. По моим наблюдениям за нянями на детских площадках, обходятся они с детьми довольно сурово.

В ясли выстраиваются очереди, записываться туда приходится на первых месяцах беременности: в общем, вся эта свистопляска немного напоминает проблемы российской мамы, только начинается все ещё раньше. Детский сад в российском понимании начинается в 2,5 года, называется школой «école maternelle» и отчасти ее напоминает в том смысле, что дети тратят больше времени на изучение чего-либо, чем на игру. Официально обязательная школа начинается только в 6 лет, но по данным министерства образования, порядка 20% французов от двух до трех лет получают место в école maternelle, а с 3-х лет уже все дети ходят в такую школу-садик.

Но моему сыну, торчащему из слинга, до школы было далеко. Еще не разобравшись, что к чему, я решила закинуть удочку в муниципальные ясли — и сразу получила место. Каким чудом, неизвестно, но ни в 4 месяца, ни в полгода отдавать туда ребенка я была совершенно не готова. Уход уходом, а тепла и внимания в яслях немного, тем более, что французы несколько помешаны на безопасности, и некоторые ограничения (например, спать только в мешке на спине в пустой кроватке без игрушек) делают жизнь ребенка совсем грустной. Я отказалась от места под удивлённые взгляды француженок, и с помощью своей мамы довела учебный год в Сорбонне до конца, ломая голову, как нам быть со следующим годом… И тут я узнала про родительский садик.

Он обнаружился буквально за углом и оказался прямо-таки фамильным гнездом моих соседей. Неожиданно я оказалась сопричастна захватывающей истории появления родительских яслей (мне привычнее называть их садиками) во Франции.

В далеком 76-м году несколько семей бывших хиппи объединились вместе, чтобы смотреть за своими детьми. Где придется, как придется, зато всем было весело. Они создали ассоциацию родителей (ассоциация – это базовая единица французского гражданского общества, даже грибники и любители вышивки здесь создают ассоциации и часто получают финансирование от государства) и назвали себя «дикими яслями».

К родителям-новаторам тогда пришел работать первый во Франции мужчина-воспитатель, ему платили зарплату из взносов, а всю остальную работу по управлению и содержанию садика выполняли родители. Эта модель не поменялась и по сей день, зарплату в родительском садике получают только профессиональные воспитатели с дипломом и повар, а всю административно-бухгалтерскую часть ведут родители.

Сейчас основатели самого первого родительского садика со смехом вспоминают, в каких условиях они существовали: то в старой католической школе, то на заброшенной фабрике, то в бывших банях. От последнего «дикого» адреса наш садик и получил свое название «Холодный душ».

В 1980 году застройщик попытался с помощью грубой силы выселить родителей и детей из их помещения. Скандал прогремел по всем каналам телевидения! К тому моменту инициативным родителям симпатизировало немало чиновников, они даже добились какого-то финансирования. На место конфликта приехал мэр Парижа и лично вручил ключи от нового помещения.

Родительские ясли не только вышли из тени, но и получили обязательную финансовую господержку, и вслед за «Холодным душем» такие формы детских садов стали появляться повсеместно, так что на сегодняшний день их уже порядка 800 штук по всей Франции. Они составляют альтернативу муниципальным яслям и отличаются меньшим формализмом, так как держатся на творческой энергии родителей, стремящихся создать для своих детей маленький общий мирок «как дома».

В наш «Холодный душ» мы отправились с сыном, когда ему исполнилось 1,3 года. Все родительские садики берут детей не младше 9 месяцев, то есть к тому времени, когда ребенок начинает проявлять исследовательский интерес к внешнему миру.

Вначале я проводила с садике очень много времени — родителей, понятное дело, никто не гонит — и наблюдала за адаптацией всех десяти малышей в группе. Она прошла на удивление быстро. Пока мой ребенок не хотел меня отпускать примерно с месяц, другие уже через неделю без плача оставались в яслях. Потом и в моем сыне как будто что-то перещелкнуло, в садик он начал ходить с удовольствием, сам махал мне ручкой и шел заниматься своими делами.

С десяти утра и до полпятого (мы сами себе выбрали такое расписание) — игра, прогулка, рисование, два раза в месяц музыка для малышей; некоторые родители и сами неплохо управлялись с гитарой. Хотя в целом в младшей группе каких-то особых коллективных развлечений не было. Старшая же группа от 1,5 до 3 лет развлекалась на всю катушку, выезжая то на танцы, то в библиотеку, то на кукольный спектакль.

У меня сложилось впечатление, что жизнь в таком садике скорее течет сама, чем кем-то планируется. Французской маме или воспитателю в голову не придет говорить о развитии ребенка, в отличие, например, от России, где этот критерий лежит в основе мотивации отдать ребенка куда-то из дома. Для французов приоритет другой: научить ребенка жить в коллективе.

В каждом родительском садике свой устав. В нашем, например, каждая семья обязана дежурить 2 раза в месяц, чтобы на группу в десять человек приходилось два воспитателя, один родитель и один стажер в день. Дежурство – это прежде всего поход в магазин и покупка провизии на всю группу. При этом, что купить и как приготовить — решает каждый родитель сам. Траты (порядка 40 евро на дежурство) возмещаются в конце месяца.

А дальше только и успеваешь собирать игрушки, вытирать носы да менять подгузники. Сначала непривычно, вечером голова гудит, как после тяжелого рабочего дня, но через десяток дежурств привыкаешь: удовольствие от общения с детьми — как со своими, так и с чужими — бесценно, как и опыт, который перенимаешь у профессионалов, у других родителей, у детей, которые хоть и малыши, а совершенно разные.

Минусов у яслей тоже хватает. Ребенок часто подхватывает какую-нибудь заразу с соплями и кашлем, которые у французов не считаются противопоказанием не то что для прогулки, но и для походов в сад. В принципе, обычные сопли и кашель даже лечить никто не будет. «Само пройдет», — говорят неумолимые французские педиатры, …и, как это ни сложно принять, часто оказываются правы.

В общем, русской маме вся система французского обращения с маленькими детьми может показаться довольно жесткой. Она направлена на то, чтобы сделать ребенка самостоятельным практически с пеленок и освободить маму. Но то, что не нравится, всегда можно списать на культурные различия и спокойно от них отстраниться.

Точно могу сказать, что родительские садики могли бы с успехом дополнить российскую реальность и, быть может, даже обогнать французские аналоги по всем параметрам, ведь изобретательности, начитанности и душевной теплоты русским мамам (и, хочу надеяться, папам) уж точно не занимать. Кто знает?