Так уж получилось, что трудностей с выходом замуж я не испытывала никогда. И в этом, пожалуй, совершенно нет моей личной заслуги: просто я так воспитана. С детства моё замужество для всей моей семьи было очевидным продолжением жизни с родителями. Я всегда знала, что я вырасту и выйду замуж, просто потому, что это естественный ход развития событий. И всех близлежащих кавалеров я оценивала с точки зрения «как ты можешь меня осчастливить, друг?», ведя себя более-менее естественно и не стараясь понравиться. Насколько естественно может вести себя влюблённая девочка-подросток.

Совершенно понятным для меня было и то, что дистанцию для дружбы с мальчиком устанавливаю тоже я, исходя из своих представлений об этом искусстве. Так что, в общем-то, не удивительно, что предложения руки и сердца я получала регулярно. Мои подруги даже спрашивали: «Почему нас зовут только пожить вместе или отдохнуть в Турции, а тебя сразу замуж?» Ответить что-либо вразумительное я им вряд ли могла, но, думаю, мой взгляд красноречиво показывал, что будет с мужчиной, который предложит мне «классно потусить на море». И мужчины, видимо, это тоже прекрасно понимали. Потому или держались на расстоянии, или сразу шли ва-банк.

Но была другая сложность, на которую я ищу ответы вот уже много лет. Замуж выйти – не проблема. А вот как сохранить семью – это вопрос. Да и ещё желательно научиться получать от этого мероприятия пусть не радость и удовольствие, но хотя бы пользу и поддержку. «Выйти замуж – не напасть, как бы с мужем не пропасть», — это именно про меня.

Как вы знаете, в первом браке я с этой задачей не справилась. И мы здесь не будем поднимать любимые вопросы господина Герцена о том, кто виноват. Куда важнее мысль, которую подсказывает господин Чернышевский, а именно – что делать. Что делать конкретно мне, обычной такой среднестатистической жене, со своим браком.  И вопрос совершенно непраздный даже несмотря на то, что у меня есть определённые теоретические знания на эту тему.

Помню своё искреннее недоумение, когда во втором браке я стала замечать, что веду себя как-то подозрительно… И где-то я все эти вопросы, споры, недовольства уже встречала. Ну конечно, те же грабли, только в профиль. И внутренний голос мне подсказывал, что вовсе не у моего второго мужа оказался точно такой же характер, как у первого. Скорее даже совсем наоборот. Как в том анекдоте, который я люблю сама себе повторять: «Если третий муж плюнул в рожу и хлопнул дверью, то, может, дело не в двери, а в роже?» Но экспериментировать с третьим мужем мне совершенно не хотелось. Я своего мужа люблю и имею желание прожить с ним всю жизнь и состариться.

Потом уже, на одном из занятий по психологии, мы рисовали генограмму своего рода. Это такое схематическое изображение истории семьи, вроде генеалогического древа, только кроме имён, пола и дат рождения и смерти на ней специальными значками изображаются иные важны события: разводы и повторные браки, аборты, трагические смерти и т.п. Так вот, нарисовав эту генограмму (а жизнь своих предков я знаю достаточно неплохо), я удивилась.

Во-первых, мужчины в нашей семье чаще всего не выживали. Они толпами умирали при загадочных обстоятельствах, героически погибали, ссылались, вешались, пропадали, спивались или умирали в младенчестве, а то и рождались мёртвыми. На худой конец – теряли всё и становились калеками. А вот женщины даже в самые тяжёлые времена умудрялись выходить замуж во второй раз. Если хотели, конечно.

На десяток второбрачных и пяток разведённых семей пришлась только одна, которая прожила долго и если не счастливо, то хотя бы спокойно (насколько спокойно может прожить женщина, пережившая три войны, на одну из которых ходил её муж, сбегая от голода за тридевять земель с одним чемоданчиком, похоронив троих детей). Только одна моя родственница по женской линии – прабабушка – вышла замуж и прожила с мужем всю жизнь, 68 лет, пережив своего «дружочка» ровно на 2 недели. Попрощавшись с прадедом и проводив его в последний путь, девяностолетняя прабабушка просто легла и умерла.

Ещё одна прабабушка тоже прожила свою жизнь с единственным мужем, но тот пример не сильно показателен. Она пережила своего мужа, погибшего на войне, на 6 лет, сама скончавшись от голодомора на Украине в 1947 году. Та ещё радость, ага.

Остальные же разводились, хоронили мужей, выходили замуж снова… Что и говорить, я стала достойной продолжательницей рода, подсознательно отыграв все положенные сценарии. Вот только надоел мне уже этот родовой сад граблей до чёртиков. Так что и не удивительно, что выйти замуж мне всегда было просто. Мои старшие родственницы делали этого много раз, и всё удачно. Вот только опыта того, как жить нормальную жизнь с мужчиной, – этого я и по сю пору не очень-то понимаю. Хорошо, если к пенсии разберусь. Вообще, на пенсию у меня грандиозные планы – буду писать книги. Но это, конечно, не главное. Очень хочется, чтобы первым читателем этих трудов таки был мой муж. Думаю, у нас есть все шансы стать весёлыми старичками.

Но вернёмся к семье. Страшно подумать, что бы было сейчас со мной, если бы этих знаний не было. Но даже они не дают ответа на вопрос о том, что делать мне самой. Как известно, психология больше знает о том, что мешает радоваться и искать смысл. А вот идеальных ответов о том, каковы эти радость и смысл для конечной личности – нет. Это вопрос тёмный и находится в компетенции той самой личности.

Конечно, семья – это дело двоих, но веселье заключается в том, что «мы» семьи состоит из двух отдельных «я». И даже если в браке люди соединяются в единую плоть, то происходит это на ином уровне. Здесь, скорее, речь об ответственности: отныне всё, что я делаю, влияет не только на меня, но и на моего супруга. И, наоборот, всё, что делает он, оказывает своё воздействие и на меня. При этом мы остаёмся совершенно отдельными личностями, сохраняя свои физические, психические и духовные границы. После смерти я буду отвечать только за себя, но никак не за того парня. Хотя иногда очень хочется.

Поэтому пришлось закатать рукава и начать превращать этот наследственный лимон в лимонад.

Как часто на консультациях женщины начинают долго и подробно рассказывать о своих партнёрах и о том, как эти мужчины влияют на их жизнь. Но в кресле рядом со мной нет мужей и женихов, а только сами прекрасные леди, которым почему-то очень сложно вернуться к себе, начать говорить про свои проблемы, про свои тревоги, про свои достижения и неудачи. Думать своей головой и смотреть на мир своими собственными глазами.

И для меня этот этап был знаковым. Если говорить скучным научным языком, то смысл этого этапа – сепарироваться от значимого близкого и начать жить своей головой. Видеть в себе отдельную единицу, вписанную в некоторую систему, но имеющую свои собственные осязаемые и понятные границы. Понимать, где кончается мой муж, моя мама и мои дети и начинаюсь я сама со своими собственными представлениями о жизни, желаниями, целями и средствами.

Говорят, что первый брак – это всегда про маму. Смею предположить, что второй брак тоже может быть про неё, особенно если выход из первого произошёл в кризисе, а не в результате более-менее спокойного обоюдного решения, где двое поняли, что они уже давно настолько каждый сам по себе, что нет смысла заново пытаться соединить эти прямые, которые когда-то давным-давно пересеклись в одной точке и устремились каждый в свою часть бесконечности.  Обычно в таких случаях супруги могут сохранять дружеские отношения, умеют друг друга благодарить за совместно прожитые годы и вообще относятся с большим уважением к собственной совместной истории. Вряд ли вы услышите от таких людей упрёки в адрес друг друга. Но таких, скажем прямо, немного.

Чаще всего мы имеем дело с болезненным разрывом. Здесь вариантов много: один из супругов ушёл в новые отношения и поставил вторую половину перед фактом, оба друг с другом поругались, подключились родственники… То есть люди находятся в отношениях, но сами эти отношения настолько невыносимы, что создаётся иллюзия, будто выйти из них можно, просто прекратив их.

Точно так же поступают люди, которые пытаются покончить жизнь самоубийством в период депрессии, не разобравшись с проблемами, а сведя счёты с жизнью. И та, и другая ситуация на выходе выглядит совершенно неаппетитной, заставляет страдать всех окружающих и накладывает свои отпечатки на всю семейную систему, продолжая висеть дамокловым мечом и требуя к себе внимания.

Такие разводы, которые не оканчиваются ничем, могут продолжаться годами и десятилетиями, пока супруги не поймут, что снова и снова воюют они сами с собой. Что большинство обид и проблем находится не в супруге, а в них самих. Хранятся в психике в виде комплексов: своеобразных спутанных клубочков, которые появлялись там в глубоком детстве и ждут не дождутся, когда уже здоровая и окрепшая психика их распутает.

Хорошая новость – чаще всего именно эти клубочки состоят из тех волшебных нитей Ариадны, которые в итоге приведут к ответам на волнующий вопрос «что делать»? Только монотонно распутывая эти клубки один за другим, мы получаем доступ к своим талантам, мы начинаем видеть в себе ресурсы для дальнейшей жизни. Сбегая в «кто виноват», мы пытаемся делегировать  эту почётную миссию другим. Но у них тоже есть свои клубочки, там бы разобраться…

Более того, наши проблемы отдаются болью именно в нас самих, для близких наши «тараканы» вовсе не очевидны. Так что каждый раз, когда мы тыкаем в мужей, детей или родителей этими спутанными «комплексами», то они их не видят, замечая лишь кулаки или протянутые руки (кто как привык подавать ближним предметы). И единственный шанс с ними разобраться – протягивать им руки для рукопожатия, чтобы снова и снова заключать этот брачный союз друг с другом, помогая распутывать эти километры ниток.

Залог нормальной семьи, которая может справиться с любыми кризисами, – это умение договариваться. А договориться можно только тогда, когда мы умеем говорить и слушать.

А в следующий раз мы таки поговорим про сепарацию.