Можете не верить мне, но я интроверт. Глубокий. Спрашиваете, а как же я при этом всю жизнь умудряюсь работать с людьми: переводчиком, логопедом, преподавателем, журналистом, редактором, ведущей групповых тренингов? Да вот так, работаю и даже нахожу в своём интровертном восприятии мира массу преимуществ.

Существует ложное мнение, будто интроверты — это те, кто не хочет, не умеет и не может общаться с людьми. Лежит такой кадр на диване дома под тёплым клетчатым пледом, и выползать из любимого убежища хоть по какому значимому поводу — сущая для него мука. На самом же деле это отнюдь не так. Интроверты могут, умеют и хотят знакомиться и общаться с разными людьми, только прежде чем сделать в сторону нового человека рискованный первый шаг, они долго будут приглядываться издалека. А он не опасен? А не причинит ли мне боль?

Интроверту проще жить в мегаполисе, чем в маленьком городке или на селе: в «большой деревне» нужно со всеми немногочисленными соседями поддерживать отношения, кланяться и знаться, а в городских джунглях вполне можно прожить странным одиночкой, натянув на голову капюшон.

Интроверт насыщается энергией, пребывая в одиночестве, а в компании тратит свои силы, при этом ему может казаться, что он служит для других «батарейкой». Приобретая опыт светского поверхностного общения, он понимает, что не всегда после ухода людей остаётся сладкое послевкусие. Он привык в компании давать, а не брать, потому и не питает надежд тут отдохнуть.

Интроверту в плане общения важны глубокие, серьёзные, длительные отношения с очень немногими людьми, но в нашем обществе ограничивать свой круг приятелей и знакомых двумя-тремя людьми не принято, поэтому интроверты рано привыкают имитировать многочисленные социальные связи, обозначая их правилами светского приличия.

В детстве я была очень замкнутым ребёнком, почти не испытывающим потребности в контакте. Обычно о таких говорят «девочка с книгой», но я не испытывала потребности даже в книге. Я была сама себе настолько интересна и мне с собой всегда было так хорошо, что даже книга тут часто оказывалась лишней. До сих пор я никогда не читаю книги, не смотрю фильмы, не брожу по Интернету и не веду пустые разговоры со случайными попутчиками от скуки, потому что мне не бывает скучно с собой. Я берусь за книгу только потому, что признала именно эту книгу для себя интересной и нужной, а не потому, что нечем заняться.

В самолёте я не могу понять людей, которые уже на взлёте спешат включить планшеты и ноутбуки, игнорируя запреты стюардесс. У тебя выдалось редкое, прекрасное время полёта, которое ты можешь провести в уютном замкнутом пространстве наедине с самим собой, что в жизни не так уж и часто удаётся? Зачем же портить это время, глушить его пустым развлекательным фильмом или глупой компьютерной игрой? Особенно бесит, когда звуки чьей-то игры или фильма рядом вырываются из наушников и вторгаются в твоё личное пространство.

Родителей очень пугало, когда я уединялась где-нибудь в углу детской площадки с любимой игрушкой или предпочитала шумной детской игре возню с россыпью бусинок. Меня постоянно пытались исправить, научить дружить и вывести в общество. Меня пугали, что если я не перевоспитаюсь и не перестану быть букой, то никогда не выйду замуж, не смогу устроиться на приличную работу и вообще закончу жизнь одинокой сумасшедшей бродяжкой на помойке.

Способность к пустой болтовне просто ради эмоциональной разрядки, «разговорам у колодца», в нашей семье считали одним из важнейших признаков женственности. Ты не женщина, если не способна полчаса обсуждать по телефону с подружкой новую кофточку или не желаешь остановить на улице соседку и не отпускать, пока не выяснишь досконально хотя бы некоторые подробности её очередного бурного романа, слышного через тонкую стенку.

На самом же деле эта способность не имеет с женственностью ничего общего: она может быть присуща в равной степени как женщинам, так и мужчинам и свидетельствует о лёгком отношении к жизни. Мне же никогда не доставляло удовольствия «почесать языками». Нет, мне были очень даже интересны другие люди и чужая жизнь, но для того, чтобы получить действительно интересную для меня информацию, мне было достаточно обменяться парой вопросов и ответов. А затягивать разговор просто ради развлечения процессом беседы никогда не имело для меня смысла.

В подростковом возрасте я начала маниакально играть на гитаре. Это было для меня хорошим способом сидеть в компании, принимать участие в общем действе, но ни с кем не говорить и не сближаться. Как вариант, я любила делать для вечеринок сложные канапе на шпажках или резать салаты — ведь лучше занять руки, чем сердце и голову.

Первый неожиданный удар интроверсия нанесла мне в 20 лет, когда у меня впервые в жизни сложились серьёзные отношения с молодым человеком. В тот год мы оба были ревностными православными неофитами, всего-то во второй раз в жизни проходящими поприще Великого Поста. На этот пост пришёлся мой день рождения, и мне показалось лучшим вариантом отпраздновать эту знаменательную дату у меня дома вдвоём.

Мне думалось, что ничего не может быть лучше: мы уже нашли и полюбили Бога и друг друга, так зачем нам кто-то ещё? Я приготовила дома очень красивый постный стол на две персоны с яркими свекольными салатами и зелёными букетами черемши и пригласила только его одного.

Мой сердечный друг не на шутку испугался. Он уже бывал у меня дома, даже вешал там ковёр и чинил перекушенный собакой телефонный провод, но оказаться у интроверта за трапезой — это всегда слишком интимно. Это примерно как очнуться в объятиях у очаровательной, но именно потому опасной русалки, которая заключает понравившегося человека с земли в крепкие объятия и начинает погружение в свой таинственный мир.

— Что, мы так и будем вдвоём? И больше никаких гостей? — с тревогой в голосе спросил он.

— Да. А разве ещё кто-то нужен? — ответила двадцатилетняя я и положила ему в тарелку постного салата.

Именно после той встречи наш роман пошёл на спад, друг начал от меня отдаляться. Наверное, он испугался такой жизненной перспективы — только вдвоём в глубинной капсуле и больше никаких людей вокруг.

Я очень болезненно переживала наш разрыв, а ещё тяжелее — последующую свадьбу моего друга и рождение двоих детей-погодков за ней вскоре. И тогда духовник дал мне довольно тяжёлое для интроверта послушание — «выезжать в свет». Независимо от желания, как бы сильно не хотелось забиться в норку, ходить на весёлые вечеринки, многолюдные свадьбы, в походы и на прочие молодёжные посиделки. А за сидение дома — всякий раз епитимья.

Тогда эта мера казалась мне незаслуженно жестокой, но потом я осознала её пользу. Я нашла те формы общения с людьми, которые меня устраивали, и начала получать от вечеринок и тусовок удовольствие.

Я поняла, что лучше чувствую себя, организуя приём на 30 человек — там можно и быть среди людей, и ни с кем по-настоящему не сближаться. А вот на посиделках с пятью не очень близкими людьми, которые хотят общения именно со мной, приходится тяжеловато.

Если вы предпочитаете проводить праздники и выходные дома на любимом диване, оправдывая отсутствие бурной светской жизни интроверсией, то это на самом деле не про интроверсию. Это про страх и про лень. Два этих врага мешают нам, интровертам, наслаждаться прекрасным внешним миром, но с этими грозными стражами очень даже можно договориться, если захотеть.

Умение знакомиться с новыми людьми, заводить друзей разной степени близости приносит в нашу жизнь массу бонусов, и даже самые глубокие интроверты не могут этого не оценить. Ведь каждый новый человек не только тем ценен, что он может оказаться вашей великой любовью и будущим мужем, важным деловым партнёром или просто полезным соседом на случай кран починить, а с его помощью мы открываем какую-то новую, доселе непознанную часть себя. А уж до бесконечности познавать себя — это для интровертов любимейшее дело.