Читайте также: Заседание 28. История о лесном городе. Часть вторая

Жил-был король на свете. Правил он королевством Каллистэ. Был он молод, прекрасен собою, славен и любим всеми, кто знал его. Но, несмотря на это, глубокая грусть была вечной его спутницей.

Особенно печален он бывал во дни праздников, среди всеобщего веселья. Стоило ему услыхать звуки лютни или виолы, он бледнел и поскорее уходил в свои покои.

Многие короли хотели породниться с ним и присылали ему портреты своих дочерей-принцесс, но Грустный король не желал глядеть на них.

Однажды Грустный король стоял у окна своей опочивальни и смотрел во двор. Во дворе замка кипела жизнь. Бегали слуги, гарцевали лошади под яркими попонами, маршировала стража.

День был ясным, утреннее солнце ласково смотрело на землю. Весёлый ветерок запутался в длинных волосах короля. Но лицо короля оставалось печальным.

В покои неслышно вошёл слуга.

— Их Величество король Илиантэ желает видеть Вас, государь!

— Я рад Его Величеству, — сказал король.

— Ну, с днем рождения, негодник! – прогудел, входя в опочивальню, король Илиантэ.

Он сгреб хозяина в дружеские объятия и крепко уколол седыми усами в обе щеки.

— Моя старуха передает тебе поклон, — сказал король Илиантэ. — И спрашивает — когда ты, наконец, женишься? Тогда и она могла бы приехать сюда вместе со мной. И, хотя лично я вовсе не против повеселиться в холостой компании…

— Я тоже очень рад видеть Вас, государь, — поклонился Грустный король.

— Нет, ты меня не перебивай! — погрозил пальцем старый король. — Отвечай прямо: ты намерен оставить своей стране наследника, или нет?

— Опять Вы о своём! — сказал именинник и снова повернулся к окну.

— Нет, ты не отворачивайся, ты отвечай! Это ведь не только тебя, а всего королевства касается! Хороший король должен смотреть на века вперёд!.. Хотя ты, конечно, правитель необычный. Как тебя вообще угораздило сесть на трон? Может, расскажешь? Интересно было бы послушать!..

— Очень просто…

***

…Впервые за много десятков лет, а то и столетий, Лесной город, надёжно спрятанный среди непроходимых чащоб и окруженный опасными болотами, увидал незнакомцев. Лошади их были по брюхо вымазанными в густой болотной грязи, да и одежда всадников имела не менее жалкий вид, красноречиво свидетельствуя о том, в какие передряги они попадали на своём пути. Всем стало ясно, что они ехали не по тем заповедным тропкам, которые были известны лишь горожанам, а просто сбились с дороги и в город попали случайно.

Когда измученных всадников сняли с усталых лошадей, немного отмыли и покормили, оказалось, что это не простые путешественники. То были королевские гонцы, посланные на поиски нового короля Каллистэ.

— Пожалуйста, помогите нам! – умоляли жителей лесного города измученные гонцы. – Королевские советники под страхом смерти велели нам найти короля. Нам отрубят головы, если мы вернёмся без него.

— В нашем городе довольство и достаток, — отвечали горожане, — никто в здравом уме не согласится ехать в королевский замок, чтобы умереть от голода или меча. Война нас не коснётся: даже наши соотечественники давно забыли про наш город. А вы, если захотите, оставайтесь жить с нами.

— Как мы можем остаться? – сказали гонцы. – У нас семьи, дети, родственники по ту сторону Леса, неужели мы бросим их не произвол судьбы?

— Мы дадим вам новых лошадей и покажем обратный путь, — сказали горожане. – И не просите у нас большего.

— Увы, — поникли головой гонцы, — увы и Каллистэ, и нам.

— Постойте! – воскликнул кто-то.

Люди заволновались, пропуская в круг маститого старца. Это был всем известный врач и учёный.

— Когда я приносил клятву врача, — сказал он, — я обещал не оставлять без помощи никого, кто бы не попросил ее у меня. И не важно, кто просит её сейчас: человек или страна. Вот мои сыновья…

Он окинул взором своих рослых и сильных отпрысков. Все они смело глядели ему в глаза. Но жаль было старику терять наследников своего искусства. И он посмотрел на младшего сына, на Ооле, тихо стоявшего в стороне.

— С вами поедет он, — сказал учёный посланникам.

***

— … и я поехал, — закончил Грустный король, которого звали Ооле Каллистэ Первый.

— Вот как, значит… Послушай, я же давным-давно хочу тебя спросить: что за имя такое «Ооле»? Я такого никогда не слыхал!

— А это и не имя вовсе, — улыбнулся король Ооле Каллистэ Первый, — так, кличка. Я взял её вместо имени, когда меня короновали.

— А твоё настоящее имя…

— Я поклялся его забыть.

— Ужасная страна, ужасные законы! – проворчал король Илиантэ. – Впрочем, что это я! Не будем о грустном. У тебя сегодня такой праздник!

— Да, я знаю, — вздохнул король Каллистэ.

Король Илиантэ посмотрел на него с жалостью.

— Вечная история, — вздохнул он. — Все веселятся, один ты в тоске!

Король Каллистэ виновато опустил голову.

— Не знаю, что и сказать на это, — промолвил он. — Я привык сражаться и преодолевать невзгоды, а во дни радости чувствую себя не у дел…

— А что это за ленточка у тебя в руках? – спросил король Илиантэ.

Король Каллистэ не ответил.

— Подарок подруги? Постой-ка! Да ты, никак, влюблён! – догадался старый король. – Так вот в чём всё дело! И кто же она?

— Простая девушка, — ответил король, пряча ленточку. – Мастер музыкальных инструментов. Её имя Гали. Она погибла.

В комнате воцарилось молчание. Король Илиантэ виновато опустил голову.

— Ведь это останется между нами, Ваше Величество? – спросил король Каллистэ.

— За кого ты меня принимаешь? – отозвался король Илиантэ.

Дверь опочивальни снова отворилась.

— Их милость Старший Советник Вашего Величества, — объявил слуга.

— Я дозволяю ему войти, — отвечал король Каллистэ.

Слуга отворил дверь и посторонился. Старший королевский советник, господин Эванхоле, появился на пороге и склонил перед королями свою седую голову.

— Государи, всё готово к торжественному выходу! – сказал он; Ооле Каллистэ Первому показалось, что придворный подмигнул королю Илиантэ.

Король Каллистэ вышел из своей опочивальни и… вскрикнул от изумления. Перед ним, сияя улыбками, стояла толпа придворных, держа на вытянутых руках… праздничное облачение королей Каллистэ.

— Но… Как?! Откуда?.. — растерялся, щурясь от блеска драгоценностей, молодой государь.

— Ты его продал в трудные для Каллистэ дни, а теперь покупатели возвращают его тебе, — объявил король Илиантэ.- Прими общий дар королей Востока! Не могу не похвастаться: это я всех надоумил. С днем рождения, сынок!

И король-пограничник снова бросился обнимать короля Каллистэ. Придворные радостно зашумели, но не посмели двинуться с места.

— Ну, давай, надевай его и пойдем! — велел король Илиантэ, вольготно разваливаясь в кресле.

— Легко сказать! — озадаченно молвил король Каллистэ.

Он посмотрел на придворных и спросил:

— Господа, кто-нибудь помнит порядок церемонии торжественного одевания?

Король Илиантэ аж подскочил в своем кресле.

— Опять церемония! — с досадой крякнул он. — Да в этом дворце и дышать нельзя без правил!.. Чего возиться? Напялил, застегнул и дело с концом!..

— Это освященный веками обычай, — объяснил король Каллистэ.

— Отмени его! — потребовал нетерпеливый гость.

— Не могу, — молвил молодой государь.

— Я же говорю, ужасная страна! – вздохнул король Илиантэ.

Тем временем господин Эванхоле потихоньку выскользнул за дверь и вскоре вернулся, держа в руках большую древнюю книгу.

— С вашего позволения, мой король, — промолвил советник, — то есть, Ваше Величество, — поклонился он, — я нашел описание. Если Ваше Величество соизволит…

— Да, прошу вас, — кивнул король.

— Итак, — начал советник, пошуршав ветхими страницами, — вот оно… ох!..

— Что там еще? — приподнялся король Илиантэ

— Простите, государь, — поклонился господин Эванхоле, — но тут написано: «Не подобает сие действо совершать под крышей, но да будут Небеса свидетели ему!»

— На улице?! — возопил гость. — С ума спятили?! А если холодно?!

— Не горячитесь, Ваше Величество, — улыбнулся король Каллистэ. — Продолжайте, господин советник.

— И вот еще сноска: «Если случиться быть при этом правителю иной страны, да не дерзнет никто иной возложить на короля священные одежды…»

— Что?! — вскричал, вскакивая, король Илиантэ. — Нет! Я не могу! Я ничего не смыслю в этих ваших поклонах!..

— Ничего, друг мой, я тоже долго учился, — успокоил его король Каллистэ.

— И еще, государь, — шепнул ему на ухо советник. — Тут сказано, что одевание происходит под музыку!..

— Король Вельмара привез с собой музыкантов, — ответил, вздрагивая и опуская глаза, король, — попросите их помочь нам…

***

…Король Каллистэ стоял на алом ковре посреди широкого двора, терпеливо ожидая, пока король Илиантэ закончит читать длинный древний стих, призывающий Небеса осенить державу собрата благословением и послать ей могущество и изобилие.

— …и облечь государя ее славою, — отдуваясь, и отирая пот со лба, дочитывал старый король, — как я облекаю его ныне этой одеждою.

Золотая парча показалась королю Каллистэ тяжелее доспехов. Музыканты по знаку советника снова заиграли… Особенно старался самый молодой из них, почти мальчик. Он нежно обнимал свою прекрасную лютню. Ее звук разрывал королю сердце.

— И да не изнемогут рамена твои… — громко читал тем временем король Илиантэ, держа в руках блистающее самоцветами золотое оплечье.

— Что такое «рамена»? — спросил он сквозь зубы у господина Эванхоле.

— Плечи, Ваше Величество, — тихо отвечал советник, дрожащей рукой переворачивая страницу.

— Нельзя попроще! — шепотом ругался гость. — Книгу выше держи!.. И да не изнемогут рамена твои, король, ибо ноша сия на тебе вовек!

Руки старого короля дрожали, когда он поднял с алого бархата алмазный королевский венец.

— И да просветится разум твой… — начал было он.

— Стойте! — воскликнул король Каллистэ.

Все вздрогнули, музыка оборвалась.

— Но, мой король… — пролепетал в наступившей тишине господин Эванхоле.

— Простите, но я… я отказываюсь продолжать церемонию, — проговорил король Каллистэ.

Придворные вскрикнули.

— Послушайте, — задыхаясь от тоски и тяжести одежд, заговорил молодой государь. — И не осуждайте меня. Я говорю правду. Я больше не могу быть королем. Не по плечу мне уже эта ноша. Я был юн и здоров, когда пришел сюда. Теперь я стар и болен, хотя мне всего двадцать пять лет. Вспомните: унывал ли я? Роптал ли на судьбу, когда нам всем было тяжело? Но теперь, когда мы победили, я умоляю: отпустите меня. Я сделал все, что должен был сделать. Позвольте мне вернуться домой!..

Король умолк. Придворные стояли перед ним, немые и растерянные. Старший советник побледнел и уронил книгу. Толпа взволнованно шевельнулась. Господин Эванхоле поднял книгу и с силой захлопнул ее. Его губы задрожали. Слезами гнева и болью обиды сверкнули его глаза.

— А здесь… — проговорил он. — Здесь вам не дом?!.

— Молчать! — рявкнул король Илиантэ так, что все подпрыгнули. — Не забывайтесь, господин советник! Эй, вы все! Десять шагов назад и уши заткнуть!.. Оглохли?!

Когда придворные исполнили приказ, он повернулся к королю Каллистэ.

— Что вы себе позволяете?! — с тихой яростью промолвил он. — Как вы смеете оскорблять этих людей?! Вы их король, вы их честь, вы их надежда!..

Он посмотрел в глаза королю Каллистэ, и того пробрала дрожь. Да и кто не затрепетал бы, увидав теперь короля Илиантэ? Какую силу, какое величие, скрывал он под грубоватой солдатской личиной! Каким мальчишкой почувствовал себя молодой король Каллистэ!..

— Вы думаете, что Вы единственный, кто несчастлив на этой земле, не так ли? — продолжал король Илиантэ. — Я видел, как вы побледнели при звуках лютни. Для вас самое ужасное на свете — услышать музыку… А знаете, что самое страшное для меня?

— Нет, — растерянно отвечал король Каллистэ.

— Разумеется, — молвил король-пограничник. — Вы думаете, что такой грубиян и насмешник, как я, не может страдать или бояться. Но таковы уж мы, сыновья Илиантэ: мы ругаемся, когда нам страшно, и смеемся, когда больно. У меня было три сына, а вы думаете, что только два. Но первого я больше не увижу. Он погиб, защищая Илиантэ в тот самый день, когда я приехал в Каллистэ, чтобы попытаться заполучить кусок вашей земли или вашей славы. Он погиб, возможно, в тот миг, когда я алчно разглядывал эти прекрасные одежды. Видеть их теперь — самое страшное для меня. И все же, я согласился на это…

Все тише и тише становилась речь короля Илиантэ. Слезы показались на его глазах. Он вытянул вперед руки, чтобы они не упали на алмазную корону.

Король Каллистэ беспомощно молчал.

— Я согласился от чистого сердца, — продолжал старый король. — Я хотел порадовать вас. Ведь Вы… Порой Вы заставляли меня забыть о моей потере. Порой мне казалось, что Вы тоже мой сын… Жаль, что это не так. Иначе я бы просто выпорол Вас прямо теперь! Это отрезвило бы Вас… но я не могу. Я не имею права помочь Вам. Мы, короли, обречены сражаться в одиночку…

— Простите меня! — в раскаянии воскликнул король Каллистэ.

— Прощаю, — отвечал государь Илиантэ и махнул рукой, подзывая придворных обратно.

Он поднял королевский венец и возложил его на голову друга.

— И да просветится разум твой, — молвил он, — чтобы вершить волю Небесную на земле.

***

Торжественная встреча в Тронном зале продлилась более часа. После длинных речей и поздравлений венценосные гости преподнесли виновнику торжества ещё один общий подарок: великолепный, украшенный драгоценными самоцветами меч, с пожеланием, чтобы он как можно реже покидал ножны. Меч был под стать королевскому одеянию. Потом короли отправились в отведенные им покои, чтобы приготовиться к вечернему пиру. Хозяин дворца и король Илиантэ стояли у окна в опустевшем зале.

— Я так благодарен Вам, государь, — говорил, глядя в синие небеса, король Каллистэ. — Вы меня вразумили.

— Вы правду говорите? — спросил король Илиантэ. — Что же, я рад. А вот бедный ваш господин Эванхоле больше не радуется. Теперь он ходит по дворцу и убивается, что мы не пожалели Вас и не отпустили …

— Ах, этот Эванхоле! — засмеялся молодой государь. — Нет, я думаю, Вы были правы. Но в чем эта правда? Мой разум не постигает ее, а сердце радо ей, и впервые за много лет я не чувствую себя рабом скорби…

Он задумался. Король Илиантэ стоял рядом, скрестив на груди руки, и, глядя вдаль, насвистывал какую-то воинственную песенку. Но теперь его беззаботный вид не мог обмануть короля Каллистэ. Молодой государь поднял руку и тяжело опустил ее на плечо друга. Король Илиантэ тряхнул головой, стараясь подавить горький вздох.

— Нет жизни без утрат, — молвил он. — Как битвы без ран не бывает!..

— Но Небеса утешают нас, — сказал король Каллистэ.

— А потери учат любить, — вздохнул король Илиантэ.

— Вы были мне вместо отца, — взволнованно проговорил молодой государь, — жаль, что я не могу как следует обнять вас: в этой одежде я словно каменное изваяние!..

— Причем очень ценное, — слабая улыбка озарила лицо старого короля. — Пойдем, тебе нужно переодеться к пиру…