Читайте также: Заседание 55. В пути. Глава четвертая

— Хозяин! Воды и блюдце!

Полудохлую лягушку вынули из кармана, и бедная Жабита долго вспоминала, где она слышала этот противный писклявый голос.

Прохладная вода привела лягушку в чувство. Жабита выглянула из блюдца и осмотрелась. Блюдце стояло на большом столе рядом с кувшином, около которого, положив голову на руки, прикорнул Доктор в растрепанном парике и зеленой шляпе. За его спиной стоял неопрятного вида толстяк с потной рожей и недобрыми глазками.

— Господин певец будет что-нибудь заказывать? — кланяясь, почтительным тоном осведомился он.

Жабита решила, что хозяин обращается к ней, недолго думая, проквакала:

— Не знаю, сейчас спрошу.

Лягушка вылезла из блюдца и подползла к Доктору Ивару. Дотронувшись мокрой лапкой до его руки, она спросила:

— Господин До…  ой,  то есть, музыкант, вы будете что-нибудь заказывать?

Доктор поднял голову. Лягушка повторила вопрос. Доктор посмотрел на нее, обернулся к остолбеневшему хозяину и пискнул:

— Завтрак, пожалуйста… И еще, хозяин, пойди проверь, как там мой пони!

И уснул опять.

Хозяин развернулся и нетвердыми шагами направился к дверям.

* * *

Пока Доктор Ивар, рискуя    своим    дивным  бархатным голосом, изображал писклявого певца, Подарок тоже не терял даром времени. Почищенный самой нежной щеткой, покормленный с рук пареным овсом с отрубями, он стоял на мягкой соломе и милостиво позволял держать себя за  ножку, пока старший конюх лично полировал его копыто.

— Где одуванчики, которые я только что заказал? — спрашивал пони недовольным голосом.

— Будут с минуты на минуту, — отвечал главный конюх, — а покуда не желаете ли еще овса?

— Не желаю! — капризничал Подарок. — А седло и уздечка уже готовы?

— Мы позвали лучшего городского шорника с подмастерьями, они трудятся со всем усердием…

— А мои серебряные подковы? Их тоже еще нет?.. Эх, покусал бы я вас! — вздохнул пони. — Жаль, что я ничего не вижу!

— Желаете пригласить врача?

— Не желаю. Меня будет лечить Его Величество!

— Эй, вы! Вы покормили того белого недомерка? — пони услыхал чей-то новый голос.

— Как ты смеешь меня оскорблять?! — возмутился Подарок. — Я пожалуюсь на тебя Его Величеству! Кто ты такой, отвечай немедленно!

— Я… Я хозяин заведения! — заплетающимся языком промямлил ошарашенный хозяин.

— Вот и проваливай обратно в свое заведение, — приказал Подарок, — кстати, найди моего хозя… проводника и передай ему, что в целом я доволен обслуживанием.

Конюхи громко и с облегчением вздохнули. Вскоре принесли свежескошенные цветы, но Подарку вдруг захотелось спать. Пони вяло пожевал свои любимые одуванчики, потом велел больше его не беспокоить и, сладко зевнув, растянулся на мягкой соломе.

* * *

…Лен уныло стоял перед огромным чаном, созерцая накопившуюся за ночь гору грязной посуды, и никак не мог собраться с духом, чтобы приступить к мытью.

За этим занятием и застал мальчика хозяин.

— Почему еще не вымыто?! — взревел он, хватая Лена за ухо. У мальчика от боли дух перехватило, и он не ответил.

— Молчишь, гаденыш?! — обрадовался хозяин. — А я знаю, почему! Потому что «Лен» происходит от слова «лентяй»! А кто такой лентяй, ну-ка отвечай мне?

— Лентяй — любимец лиха! — простонал мальчик.

— Крепко запомни это, дармоед! Сейчас мне недосуг, а вот как маленько с делами разберусь, ты у меня узнаешь, что такое лихо! А пока работай, навозная улитка!

Хозяин оттолкнул Лена прямо в кучу посуды. Сверху лежало несколько острых ножей, и мальчик сильно поранил руки, но, самое ужасное, от толчка несколько тарелок упало на пол и разбилось. Хозяин побагровел.

— Вот теперь ты у меня попляшешь, собачье отродье! — прошипел он.

Мальчик зажмурился, ожидая жестокого удара, но вдруг из залы послышались громкие голоса:

— Именем Короля! Где хозяин?

— Когда вернусь, поговорим! — пообещал хозяин и выбежал с кухни.

Лен присел на краешек табуретки, стараясь не смотреть на свои руки. Он только слышал, как с них капает на пол кровь. Из залы по-прежнему доносились страшные голоса:

— В твоей харчевне останавливался преступник. Почему ты не сообщил, что у него меч?

— Да откуда же я знал, что это меч? Я мечей-то и не видал никогда!..

— Преступник убил стражника! Его  смерть на твоей совести. Тебя будут судить.

— Как мне умилостивить правосудие?! — с неподдельным ужасом взвыл хозяин.

Дальше все заговорили вполголоса, и Лену показалось, что он слышит звон монет. Через пару минут на пороге возник хозяин: страх еще не исчез с его перекошенного яростью лица.

— Это ты  его привел, змееныш! — заорал он. — Я тебя убью!

* * *

Когда в харчевню вломились шестеро скурондцев, одетых в черное, и начали ругаться с хозяином,  Доктор Ивар, дремавший около Жабитиного блюдца, поднял голову и лениво обернулся. Приняв самую скучающую позу, он, тем не менее, внимательно прислушивался к разговору на кухне. Когда стражники, пересчитывая деньги, вышли оттуда, Доктор Ивар пропищал:

— Ну как, догнали?

— Нет, —  сказали скурондцы, — он ушел. Ты виноват. Ты с ним дрался. Ты  его упустил. Мы доложим Начальникам…

— А я доложу Королю, что это была ваша глупость! — пискнул Доктор. — Вы могли бы и запретить мне поединок! Я, между прочим, жизнью рисковал по вашей милости! Я артист! Вы должны сдерживать порывы моего вдохновения, если они опасны для меня!

Обескураженные стражники удалились, ворча под нос ругательства. Доктор Ивар повернулся к Жабите.

— Ну как, полегчало тебе? — шепотом спросил он.

— Полегчало, — так же тихо отвечала Жабита, — но больше я никогда в жизни не полезу в карман!..

— Я куплю сумочку, — пообещал Доктор, — чтобы ты…

Договорить он не успел. С кухни внезапно раздался слабый детский крик:

— Помогите!

Доктор Ивар вздрогнул и вскочил. Крик повторился. Доктор, опрокинув скамью, устремился на голос.

 * * *

Вообще-то Лен никогда не звал на помощь. Во-первых никто бы все равно не помог, а во-вторых, хозяин рассердился бы еще больше. Но теперь мальчик не выдержал: уж больно страшен был вид хозяина. Наверно, он отдал стражникам очень много денег; так или иначе, увидав у него в руках кочергу, Лен понял, что дело плохо.

Закричав от ужаса, мальчик попытался спрятаться за чаном с посудой, но яростно рычащий хозяин опрокинул его одной левой и навис над Леном всей своей огромной тушей. Мальчик зажмурился и приготовился к смерти.

Но вдруг на кухне раздался страшный грохот. Лен изумленно распахнул глаза и увидел, что хозяин лежит на полу, а над ним стоит неизвестный господин в зеленом.

— Мое терпение лопнуло! Где мой завтрак?! — пропищал он.

— Не извольте волноваться,  господин музыкант, — прокряхтел,  поднимаясь с пола, хозяин, — подам сию минуту!

— То-то же!.. А что этот грязный мальчишка делает на кухне? — господин музыкант обернулся к Лену. — Этот вонючий оборванец трогает своими руками тарелки, из которых мне потом придется есть? Фи, какая гадость!

— Я немедленно прогоню его, господин!

— Чудненько, — надменно бросил Зеленый, — итак, я жду свой завтрак. И, кстати, если в твоей дыре есть приличная комната, дай мне ключ и принеси еду туда.

— Извольте, господин, — поклонился хозяин, одной рукой вынимая из кармана связку ключей, а другой держась за подбитый глаз. — Прошу, в этом номере остановилась ваша труппа!..

— Не желаю жить с этими свиньями! — заявил Зеленый. — Я солист, мне положены отдельные покои!

— Тогда возьмите вот этот ключ, это наш лучший номер… А ты — обратился хозяин к Лену, — проваливай отсюда немедля, и чтобы духу твоего здесь больше не было!

Лен поднялся и побрел к дверям. Он прекрасно знал, что его выгнали не насовсем, а только до тех пор, пока не уедет Зеленый. Как только это случится, хозяин вернет мальчика на кухню, и все пойдет по-прежнему. От этой мысли Лен заплакал.

Он вышел в зал, и силы оставили его. Мальчик сел на пол, прислонившись к дверному косяку, и закрыл глаза. Чтобы хоть как-то утешиться, он стал думать о смерти. В  его родной деревне люди верили, что к беднякам Смерть приходит в нарядных одеждах и обнимает ласково, как мать, только нельзя звать или торопить ее, иначе она может разозлиться.

Лен никогда не мог понять, зачем люди торопят Смерть, — ведь она рано или поздно придет сама, — но теперь вдруг понял. » Тех, которые так поступают, матери обнимали в детстве, — подумал он, — и им уже неинтересно узнать, как это бывает!»

Ему ужасно захотелось спать. Лен знал, что если он уснет прямо в зале, то ему не поздоровится, но теперь ему было все равно. Даже услышав приближающиеся шаги и подумав, что это хозяин, мальчик не испугался.

Кто-то остановился рядом, наклонился к Лену и, обняв, осторожно взял на руки. Кто-то тихо и горестно прошептал: » Ах, бедный, бедный малыш!», вздохнул и понес его куда-то.

Лен попытался открыть глаза, но не смог. Мальчик решил, что за ним наконец-то пришла Смерть. Ее одежды  пахли дорожной пылью и немножко — лесом…

» Издалека шла,  —  подумал Лен, — устала, бедненькая!..“- и уснул счастливый.

***

Проснувшись, Лен обнаружил себя лежащим на роскошной кровати в  лучшей комнате гостиницы. Раньше ему ему не разрешали даже полы в ней подметать.

Мальчик был потрясен и долго не мог понять, как он здесь очутился. Потом он вспомнил, что за ним приходила Смерть. Видимо, это она принесла его сюда. Вот только — зачем?

Внезапно раздался стук в дверь.

— Кто там? — пропищали в ответ, и мальчик узнал голос Зеленого певца.

— Ваш ужин, господин! — тут Лену едва не стало худо со страху, ибо ужин благородному постояльцу принес сам хозяин.

» Что будет, если он увидит, что я здесь? » — подумал мальчик.

К счастью, полог кровати был задернут как раз со стороны двери, а хозяина в комнату не пустили.

— Давай поднос и катись отсюда! — пискнул Зеленый и захлопнул дверь.

Зеленый гремел посудой — наверно, накрывал на стол. Лен уловил запах жареной курицы, и у мальчика потекли слюнки: он был ужасно голоден. Лен боялся, что, если у него начнет урчать в животе, Зеленый немедленно его обнаружит. Что тогда делать, мальчик не знал.  Лен не был уверен, что сможет объяснить господину музыканту, как он сюда попал.  Выбраться отсюда незаметно тоже вряд ли удастся.  Да к тому же, вся  одежда куда-то исчезла, вот напасть!

— Ну что же, госпожа лягушка, вот ваши мухи, как вы и просили… — послышался вдруг совсем незнакомый голос. — Надеюсь, на кухне их теперь стало поменьше.

— Благодарю вас, доктор, — голос, прозвучавший в ответ, был очень странный, — вы крайне любезны. Надеюсь, здешние мухи не менее вкусны, чем комары, которых подавали на обед! —

— Честно говоря, я не могу судить о них: мне в супе всего один попался.

— Очень жаль, я вам настоятельно советую…

«У Зеленого еще и гости! — с ужасом подумал Лен. — Ох, что же делать?!»

— Кстати, Доктор, — снова заговорил второй гость, — а как там наш пациент? Не пора ли ему присоединиться к нам?

— Да, пожалуй, —  согласился первый, — руки я ему перевязал…

( Тут Лен заметил, что его руки забинтованы и больше не болят.)

— … и проспал он порядочно. Думаю, ему уже время поесть.

По скрипу половиц Лен не без содрогания определил, что тот, кого звали Доктором, подошел к самой кровати… Полог отдернулся, Лен затаил дыхание и на всякий случай притворился спящим. Кто-то присел рядышком и прикоснулся к его лбу….

— Ну, чего испугался? — негромко спросил Доктор. —  Не притворяйся, я вижу, что ты не спишь!

Делать нечего, пришлось Лену открыть глаза.

Рядом с ним на постели сидел, приветливо улыбаясь,  забавный молодой человек лет двадцати пяти. Под его левым глазом светился великолепный фонарь, а на голове красовался сдвинутый набекрень парик с зеленой шляпой и черной маской.  Ни в голосе, ни в одежде доктора  не было ничего пугающего: потертая замшевая курточка без рукавов, надетая поверх простой полотняной рубашки, почему-то внушала доверие. Лен перестал бояться.

— Вот и умница, — сказал доктор, —  давай познакомимся.  Меня зовут Ивар.

Несомненно, фонарь был получен в честном бою, — так решил Лен, пожимая протянутую ему руку.

— А я Лен, — улыбнулся мальчик.

— Прекрасно, а теперь — умываться и ужинать, — сказал доктор.

…Через четверть часа, вымытый, завернутый в одеяло и невероятно счастливый, Лен сидел за столом. Он увлеченно обгладывал куриную ножку, прихлебывая разбавленное вино.

Ивар и лягушка Жабита вели научную беседу, видимо, начатую ранее: Лен ничего в ней не понимал.

— Эльхад Западный, — говорил доктор, — долгое время не был самостоятельным королевством, он принадлежал то Ведану, то Эльхаду Приморскому — они постоянно из-за него дрались.

Лягушка внимательно слушала.

За окном начинало смеркаться, на столе горели свечи. С замиранием сердца Лен попросил добавки. Ивар с жалостью посмотрел на мальчика и поставил перед ним блюдо с курицей. Лену казалось, что он спит и видит чудесный сон.

 * * *

Сладко вздремнув, пони Подарок проснулся и велел подать сена (оно ему очень понравилось). Приказание было исполнено: через несколько минут перед носом пони благоухала целая копна душистого и мягкого сена. Пони втянул в себя чудесный запах, и тотчас из соседнего стойла раздался тяжелый вздох, в котором Подарку почудилась зависть.

» Мое сено, не дам! «- сердито фыркнул пони.

» Простите, господин Подарок, — отвечали из-за перегородки, — но меня забыли покормить…»

» Дымка!.. » — взвизгнул пони.

На его визг сбежались все конюхи.

— Эй, вы! — заверещал Подарок. — Немедленно накормить моего соседа справа! Если мой хозя… мой друг узнает, что его вторая лошадь недовольна, он тут камня на камне не оставит!

» Теперь мы не пропадем! — обратился он к своему жующему другу. — Доктор Ивар нас в обиду не даст! »

 * * *

Лен взял второй пирожок с повидлом, и тут в дверь постучали. Стучали громко и настойчиво. Лягушка испуганно квакнула, а Ивар,  схватив Лена в охапку, бросил мальчика на постель  и задернул занавески.  Потом доктор натянул на лицо маску и пошел открывать.

За дверью оказался скурондец в одежде стражника. Бесцеремонно отстранив Ивара, он вошел в комнату, неторопливо оглядывая ее.

— Эй, ты! — крикнул он, повернувшись к двери. — Почему здесь не замурованы окна?

— Э… Простите, господин Начальник Стражи, — раздался из коридора дрожащий голос трактирщика. — Его милость просили лучшую комнату…

— Немедленно заделать! Негодяй, мы не можем снять маски!.. Хри-Хри,  ты что, ел, не укрываясь?!

— Я… я  подумал, что солнца все равно нет… — пропищал Доктор.

— Болван! — взревел Начальник. — Ты не видел, что утром оно выглядывало?!  Семеро наших погибло! Они услышали, что Король пообещал устойчивое ненастье и поверили, безмозглые бараны! Конечно,  — спохватился он, —  я совсем другое хотел сказать.  Наш Король — великий чародей. Он превосходно навел тучи… Эй, ты! Что ты до сих пор тут делаешь?!

— Ничего, ваша милость, — пролепетал из коридора хозяин.

— Подслушиваешь, собака?! — судя по звуку, хозяин схлопотал еще один удар и опять рухнул на пол.  Если бы Лен не боялся так за Ивара, он бы, наверно, все равно не посочувствовал толстому трактирщику.

— Запомни, — стражник снова повернулся к Ивару, — на ваши дурацкие песенки и на твой гадкий голосишко мне наплевать…

— Да как вы смеете?!.. — взвизгнул Доктор.

— Смею, комар ты недодавленный! — сквозь щелочку в занавесках Лен увидел, как стражник толкнул доктора на стул. — Но восточные придурки без ума от тебя. К сожалению. Король и Начальник Королевской Стражи велели мне охранять вас, пока вы в моем городе. Я не хочу расстаться с головой из-за тебя!

— Я буду жаловаться! — захныкал доктор.

— Заткнись и собирайся,  — велел Начальник. — Вы должны выехать немедленно. Твои дружки пьяны как свиньи. Их только что привезли. Они решили догнать преступника и вернуть себе карету. Радуйся, карету они вернули… И на радостях нализались до полного бесчувствия. Тебе придется присмотреть за ними.

С этими словами стражник ушел. Ивар запер за ним дверь и, сняв маску, упал обратно на стул.

Лен проворно соскочил с кровати и бросился к нему.  Ивар был слегка бледен.

— Вроде бы, он ничего не заподозрил, — проговорил он, ободряюще улыбаясь мальчику, — как ты считаешь?

— Доктор,  вы так рискуете! — запричитала, выбравшись из-под салфетки, Жабита.

— Пожалуй, — согласился Ивар, — и я  беспокоюсь о вас с Подарком и о Лене… Мальчик мой, у тебя есть родственники в этом городе?

— Нет, — отвечал Лен, — отец привез меня из деревни…

— А ты не хотел бы вернуться в свою деревню? Думаю, твои родные обрадуются, если ты привезешь  им сто-двести золотых монет… Ты забрал бы с собой пони и Жабиту…

— Нет!!! — в один голос завопили мальчик и лягушка, когда поняли, к чему клонится дело.

— Нет! Я хочу с тобой!..

— Доктор, это невозможно!..

— Я обратно не поеду!..

— Доктор, это исключено!..

— К тому же, — вспомнил Лен, — я не знаю,  как ехать до моей деревни… И вообще, я забыл, как она называется!

Жабита заквакала от радости, а несчастный доктор схватился за голову. В дверь снова громко постучали.

— Живее! — грубо крикнули из коридора.

— Вы же понимаете, как это опасно?! — прошептал в отчаянии Ивар.

Лен и Жабита восторженно закивали. Ивар с тоской посмотрел на их сияющие мордахи и начал собираться.        Для Лена он уложил отдельный мешок.

— Смотри: вот  хлеб, вот вино, вот запасная одежда, а здесь, — Ивар показал мальчику кожаный мешочек, — здесь двести золотых. И да хранят вас Небеса, маленькие безумцы!..

 ***

…Обоз покинул Эффру на закате. Лен, одетый во все новое, ехал верхом на белом пони по кличке Подарок. Если описывать, как Ивар уговаривал его немного побыть верховой лошадью, сказка стала бы длиннее на целую главу.  В конце концов, доктор рассердился и пригрозил упрямому пони, что уйдет без него. В  кожаной сумочке, выстланной мокрой травой, мальчик вез Жабиту. Рядом с Леном шел Ивар, ведя в поводу серого коня. Впереди ехала карета: в ней храпели разноцветные музыканты.

По пятам за нашими друзьями ехали шагом несколько стражников и грубо хохотали над бестолковым Хри-Хри.  Угораздило же тупицу обзавестись хромым конем, хромым слугой и слепым пони!

…Серый конь грустно хромал рядом с человеком в зеленой маске. Подарок, сменив гнев на милость, тихонько рассказывал Лену о том что они держат путь туда, куда уехал король Ооле Каллистэ Первый, а значит, они скоро его увидят. Лен, пытаясь сохранять невозмутимый вид,  с восхищением слушал его.  В сумке мирно дремала Жабита.

Но временами лягушка вздрагивала и открывала глаза. Одна мысль вот уже целые сутки не давала ей покоя.

» Доктор Ивар! — думала Жабита. — Я же видела его раньше! Но где?!»

 ***

Король Халле  сидел за столом в небольшой зале деревенского постоялого двора и уже начинал сердиться. Он полдня прождал своего таинственного спасителя, а тот и не думал поспешить. Сначала король подумал, что незнакомец в зеленом приехал сюда раньше и уже уехал, не дождавшись его. Самому Халле понадобилось часа три, чтобы добраться до этой гостиницы, так как от стражников он удирал по Северной дороге, в Интэллу же вела Восточная. Король бросил карету в тихом проселке и, забрав свои вещи, лесом отправился назад в Эффру. В городе он купил лошадь, черные перчатки, надел маску и, стараясь держаться подальше от настоящих скурондцев, поехал на восток. В первой попавшейся на его пути  гостинице он справился о Зеленом, но получил ответ, что знаменитые музыканты здесь не останавливались. Король сел за стол и приготовился ждать.

День склонился к вечеру. Посетители приезжали и уезжали, и король уже устал их разглядывать. Зато он,  наконец,  имел возможность понаблюдать за поведением скурондцев и современных жителей Востока. Он заметил, что приезжающих скурондцев хозяин гостиницы отправлял в отведенные нарочно для них комнаты, причем скурондцы обязательно спрашивали, надежно ли замурованы в них окна. Если скурондец спешил и хотел всего лишь выпить стакан вина, он садился в общей зале и пил, закрывшись длинным плотным плащом. Плащ он набрасывал на голову так, что края его лежали на столе.

Король Халле, проголодавшись, решил поступить так же. Он велел принести еду в общую залу, сказав, что ему велено находится здесь, чтобы наблюдать за приезжающими.

— Что-нибудь случилось? — учтиво поинтересовался трактирщик.

— В Эффре были ограблены наши знаменитые музыканты, — громко отвечал король, — стража послана во все ближайшие гостиницы, чтобы выследить преступника… Преступник вооружен и опасен!  Он носит меч!

С этими словами король медленно  обвел взглядом находящихся в зале. Все они были жителями Востока, и король видел ужас на их лицах, когда он поворачивал скрытое маской лицо в их сторону. В глубине души король надеялся, что все не так плохо, и он просто чего-то не понял, когда услышал, что восточному жителю запрещено носить меч. Но увы: все, находящиеся в зале принялись хором уверять его, что они граждане добропорядочные, миролюбивые и очень чтут нынешние справедливые законы, согласно которым мечей на Востоке никто не носит уже лет пятьдесят, с тех самых пор, как Восток окончательно примирился  с Западом. Что они прекрасно понимают, что меч в руке восточного жителя — оскорбление для западного, потому что напоминает о временах непримиримой вражды и жестокого истребления  западного народа жадными восточными королями, которые жалели для несчастных соседей куска хлеба.  И что им, например, совсем не жалко денег, чтобы угостить дорогого гостя и защитника!

Стол перед королем Халле немедленно заставили бутылками вина и блюдами с самыми разнообразными кушаньями.

— То-то же! — грозно произнес напоследок король, накрыл плащом голову и стол с едой и сдернул с лица маску.

Давно он не был так зол!  Ему хотелось передушить этих трусливых, жалких людишек. Он ненавидел этих безмозглых попугаев, бездумно повторяющих зловредные басни. Как они боятся его! Но они достойны такой участи…

Король просто не мог заставить себя прикоснуться к пожертвованным ему яствам. Притворясь, что ест, король продолжал прислушиваться к звукам с улицы и разговорам посетителей.

Все они в основном обсуждали одно потрясающее событие. Накануне ночью их скромную гостиницу посетил сам Король. Он закатил пир горой. Воспоминания о неиссякающем бочонке вина и о жареном поросенке, у которого вместо съеденных ножек незамедлительно вырастали новые, особенно увлекали завсегдатаев трактира.  Все они, разумеется, принесли ему присягу… Только один пьяный дед был недоволен: дед страдал ревматизмом, а Король пообещал ему, что прямо сейчас он будет плясать, как молодой.

— Ноги-то меня сами понесли, — жаловался дед, — уж как я ни пытался усидеть на месте. Плясать-то я смолоду терпеть не мог… А вот в поясницу как вступило!.. Я только и обрадовался, когда этот прохиндей велел мне сесть на место!..

На деда зашикали со всех сторон. Хозяин гостиницы, видимо тоже не был доволен оборотом беседы и решил отвлечь посетителей от опасных разговоров.

— Дорогие гости,  — бодрым голосом объявил он, выйдя на середину зала. — Вечер — время отдыха и веселья. Пора бы и нам забыть о заботах. Не желаете ли послушать музыку?

Гостям предложение пришлось по вкусу.

— Давай музыку! — зашумели они. — С ней веселее!

— Без музыки пить — все равно, что без закуски!

Король Халле устал сидеть под плащом. Он тоже был не прочь послушать музыку, чтобы хоть немного развеяться. Король надеялся, что петь будут не скурондцы, и его надежды оправдались. Хозяин с поклоном вышел из залы и через минуту воротился, бережно неся в руках старинную лютню. За хозяином шла, скромно опустив глазки, прелестная белокурая девочка лет девяти. Халле уже знал, что это внучка хозяина, своенравная непоседа Анэ: она целый день бегала по гостинице, иногда заглядывая и в залу.

Для музыкантов освободили место посередине залы. Анэ забралась на скамью и объявила:

— Старинная восточная песня » Горе луковое».

Халле впервые обрадовался, что на нем маска. Иначе все бы сейчас увидели, что творится у него на душе. Маленькая девочка запела любимую песню принцессы Иннеле.  Начиналась песня словами: «Спрашивал мой милый, отчего я плачу», в ней было много куплетов, а в конце оказывалось, что девушка плакала не оттого, что потеряла гребешок или разлюбила милого, а потому, что резала лук. Халле слушал, и в его ушах звучал не голосок юной капризули, а голос возлюбленной принцессы. Всей душой погружался король в печальные и сладкие воспоминания… Но вот песня кончилась.

Довольная певица важно раскланивалась на аплодисменты. Слушатели наперебой требовали «что-нибудь про любовь». Анэ подумала и объявила:

— Баллада » Смерть короля «.

Дедушка сыграл вступление, и девочка, сделав серьезное лицо, запела:

Как в полнолунье томительна ночь! —

Травы волнуются, шепчут цветы,

Бродят туманами сны по полям.

Каллистэ дивной прекрасная дочь,

В полночь  куда так торопишься ты,

Гонишь зачем ты   галопом коня?

Как в полнолунье томительна ночь! —

Что за тревога покой прогнала?

Что за забота развеяла сон?

Каллистэ дивной прекрасная дочь

Плетью жестокой коня доняла —

Мчится стрелою истерзанный конь.

Как в полнолунье томительна ночь! —

Звонкое эхо тревожит поля,

Ветер ночной и силен, и игрив.

Каллистэ дивной прекрасная дочь,

Ах, неужели, в чертог короля

Ты так спешишь, сон и стыд позабыв?

Как в полнолунье томительна ночь!

То не любви разгорается жар —

Яд злодеянья ее опьянил.

Каллистэ дивной прекрасная дочь!

Чаши смертельной коварнейший дар

Принял король и в забвенье испил.

Следом злодейским пылают поля,

Горем растерзаны, вянут цветы,

Меркнет луна, но не кончится ночь.

Дня не увидят глаза короля,

Но не минуешь возмездья и ты,

Иннеле, проклятой Каллистэ дочь!

Девочка закончила петь и кокетливо поклонилась. Раздались дружные рукоплескания. Слушатели, перебивая друг друга, выкрикивали названия песен, которые им хотелось бы услышать.

Один король Халле сидел неподвижно, словно пораженный громом. Услыхав последние слова песни, он сначала не поверил своим ушам, а потом ему внезапно припомнился давешний сон, и сердце заныло, будто старая рана напомнила о себе…

Значит, лягушка ничего не придумала. Принцесса приезжала в замок… затем, чтобы убить короля?!

Словно в бреду, король слушал, как девочка поет одну песню за другой… Пока во дворе не раздался шум.

Дверь распахнулась, и в теплой духоте залы повеяло промозглой ночной сыростью: до полуночи оставалось полчаса. В гостиницу, громыхая сапогами и звеня шпорами, вошли несколько скурондских стражников, за ними слуги тащили под руки четверых разноцветных музыкантов. После всех в залу вошел человек в зеленом. Он остановился у дверей и молча оглядывал залу.

Хозяин отложил лютню и поспешил навстречу новым гостям. Стражники требовали комнату для господ музыкантов. Кто-то из сидевших в зале узнал всеми любимую западную труппу «Букет Наслаждений» и сообщил об этом остальным.  Люди пришли в восторг и кинулись помогать знаменитостям. Стражники принялись привычно отпихивать поклонников от пьяных музыкантов. В зале началась толкотня и ругань.  Хозяин приказал внучке уйти.  Анэ посмотрела на деда с досадой, но послушалась и вышла, забрав с собой лютню.

Халле вскочил из-за стола и, расталкивая толпу, бросился следом за ней.

Он догнал девочку на лестнице: Анэ поднималась на второй этаж. Старинную дедову лютню она тащила за собой волоком, и несчастный инструмент жалобно звенел, ударяясь о ступеньки.

— Эй, погоди! — крикнул король.

Девочка обернулась.

— К вашим услугам, господин стражник, — любезно улыбнулась она.

Халле не выдержал и сорвал маску. Девочка  взвизгнула и выронила лютню.

— Не бойся, дитя, — заговорил король Илиантэ, — и, умоляю, не называй меня больше стражником… Я лишь хотел спросить…

— Ах, ты хотел спросить? — Анэ пришла в себя, и ее тон  разительно изменился. —  Стану я с тобой разговаривать! Тебя нужно казнить за нарушение закона! Ты подлый самозванец!  А я, между прочим, внучка хозяина гостиницы, где останавливался сам Король… Не трогай меня, я закричу!

Закричать она не успела. Халле схватил ее под мышку и, зажав ей рот, утащил в дальний, темный конец коридора. Там он поставил девчонку на пол.

— С вами нельзя по-хорошему, — едва сдерживая гнев, заговорил государь, — отвечай мне немедленно, это правда, что принцесса Иннеле убила короля Илиантэ?

Вся спесь с Анэ быстренько слетела.

— Дяденька, не убивайте меня! — пролепетала она.

— Отвечай! — Халле тряхнул ее за плечи.

— Это правда, — дрожа, прошептала Анэ, — про это написано во всех книжках…

— Что там написано?! — вскричал король.

— Что принцесса… приехала к королю, когда он болел, — дрожа и запинаясь, проговорила девочка, — выгнала докторов и дала ему яд…

— Почему?!

— Я не знаю!..

Король отпустил Анэ и уставился в пол.

— Дяденька, а вы меня не убьете?- всхлипнула девочка.

В разбитом сердце государя шевельнулась жалость.

— Прости, — пробормотал он, рассеянно шаря по карманам, — вот… возьми… на память…

Он долго соображал, что бы ей дать, и тут его рука наткнулась на подарок принцессы. Вздрогнув, король сорвал с шеи золотую цепочку.

— Вот, возьми,  — проговорил король Халле, пытаясь вложить камень в дрожащие ручонки, — говорят, он волшебный… вы, девочки, любите всякие тайны…

Внезапно вскочив, он натянул маску и  ринулся прочь по темному коридору. Анэ, сжимая в руках подарок, молча глядела ему вслед.