Насилия в нашей культуре слишком много. И слишком мало умения и желания о нем говорить. Это стыдно. Стыдно не тому, кто применяет насилие, а жертвам.

«Жила-была девочка.. сама виновата», в общем и целом.

«Сама виновата» — во всем. Изнасиловали – виновата, юбка была короткой. Муж бьет – виновата, досаждаешь мужу. Нахамили – виновата, нечего было выступать. Обманули – виновата, дура просто.

Это «сама виновата» я слышала с детства. Оно впитано, простите за шаблонную фразу, с молоком матери. В буквальном смысле. Мама эту идею продвигала во всем и всегда.

«Возмущаешься тем, что читают твою личную переписку? Зря. Мы с папой за тебя переживаем». В этой переписке не было совершенно ничего секретного. Это были просто письма подружек. 13-14 лет. Я бы, наверно, маме с радостью большую часть всего этого зачитала сама. Я так и делала, пока не поняла, что они читают еще до меня.

Попытки в подростковом возрасте как-то регулировать заходы в мою комнату и инспекцию моих ящиков с одеждой и косметикой ни к чему не приводили. Стук перед входом родители считали оскорблением, а если в момент того, как открывалась дверь, я переодевалась, даже для папы это не было поводом закрыть ее обратно. «Я же твой отец».

До окончания университета меня изводили просьбами и наставлениями —  не выходить замуж. Надо получить диплом, а потом уже…  Сразу после получения диплома меня стали изводить тем, что я уже старая дева. В 22 года это особенно актуально в наше время.

В 24, собираясь на свидание к будущему мужу, я услышала от мамы: «В твоем возрасте надо думать о замужестве, а ты все болтаешься и развлекаешься». По-моему, мама так до сих пор и думает, что замуж я вышла потому, что «пора».

А еще у меня есть тётя. Мамина старшая сестра. Она пришла в Церковь в конце 1980-ых. До этого была воинствующей атеисткой и точно такой же коммунисткой. Нет, она всё делает искренне. И очень увлеченно. И агрессивно. Любая моя встреча с тетей – это вечные придирки. Да-да, вот то самое анекдотичное — мне меряли сантиметром длину юбки, оценивали, насколько правильно я крещусь, и шипели в спину: «Молись-молись, можешь даже плакать, какая молитва без слез». Однажды, в Лавре, у мощей преподобного Сергия я и правда расплакалась. Но именно от этого вот обращения, ни на какой молитве я сосредоточиться не могла… И было ужасно стыдно – и перед Господом, и перед преподобным, и перед тетей…

В то время все это воспринималось нормой. Мама, да и остальные старшие родственницы говорили, что надо смиряться, терпеть и понимать. Все делается всегда во благо. Все переживают. Так переживают, что читают переписку, проверяют, какого цвета у тебя помада и даже… даже бьют.

Бить меня стал папа. И не в детстве, а как раз после окончания университета. Я не могла найти работу, и папа так переживал за меня, что не мог держаться. Приходил домой, придирался к любой мелочи и бил. Таскал за волосы. Бил наотмашь так, что я падала на пол.

Вы уже хотите меня поругать за оправдание его поведения? Не стоит. Это я привожу точные цитаты мамы. Это то, что я слышала на свои жалобы. Очень любит и очень переживает. От того и бьет.

Внешне наша семья выглядела вполне прилично.  А внутри квартиры был ежедневный и бесконечный мрак. С насилием как моральным, так и физическим. Применяемым как в мои 10 лет, так и в мои 20.

Я не научилась ему противостоять. Я не смогла доказать родителям, что я выросла и за меня не стоит беспокоиться такими странными способами как проверка ящиков комода уже в моем доме. Я даже не смогла донести до них, что я категорически против того, чтобы мой ребенок проводил с ними лето вне города и без меня.

Не научилась. Попыталась мягко свести на нет общение, получила судебный иск. Сейчас вот я опять себя чувствую маленькой девочкой, которая кругом во всем виновата сама. Не сумела найти компромисс с родителями. Не смогла помирить их с мужем.

Есть ли тут ответ? Нет. Есть только вопросы и жизнь. А жизнь не дает нам на перепутье ответов. Только намеки…