Зовут ее Ася: но лучшее имя ей – пламя,
Которого не было, нет и не будет вовеки ни в ком.
М. Цветаева

27 сентября 1894 года в семье профессора Ивана Владимировича Цветаева родилась младшая дочь Анастасия – Ася, как ее называли близкие. Ровесница века, на себе испытавшая все его потрясения, «женщина – эпоха». Талантливая писательница, всегда остававшаяся немного в тени своей любимой сестры – Марины. «Гением памяти» называли ее современники за действительно уникальные живые воспоминания не только о семье, но и целой плеяде знаменитых людей своего времени.

В 17 лет ее сравнивали с музыкой Паганини, «зловещей и прекрасной». В 20 лет ею восхищался Розанов. Борис Пастернак посвятил ей поэму «Высокая болезнь». Сама ее судьба больше напоминает роман, правда, не всякий автор может придумать подобный сюжет. Любви, ошибок и горя в жизни Аси было поровну и столько, что хватило бы на десятерых: от счастливого детства и юности – до лагерей и ссылок; от полного атеизма – до почти монашества; от достатка – до нищеты и голода; от больших радостей – до огромных потерь.

Ася была очень яркой, сильной и противоречивой личностью. Но этим-то она и восхищает – умением через все ошибки и, иногда нечеловеческие испытания, идти дальше и раскрыть в себе лучшие качества души.

Детство Аси и Марины прошло в Москве, где отец занимался созданием Музея изящных искусств («нашего колоссального младшего брата», как его в шутку называли дети), и летом — в любимой Тарусе на Оке. Детей воспитывали строго, в их отношениях с родителями не было слащавости и «елейности». Мать Мария Александровна прививала чувство вкуса и учила видеть и ценить прекрасное. Перед глазами был пример отца, сердечного и мягкого человека, большого труженика.

Необычность семейных отношений была еще и в том, что Мария Александровна вышла замуж, пожертвовав своими чувствами к другому человеку, следуя голосу совести и долга. Она посвятила себя мужу, которого очень уважала, и стала его помощницей в научной работе. От родителей, как впоследствии вспоминали сами Ася и Марина, они научились быть неприхотливыми в быту и не бояться труда. Потом это очень помогло им и в голодном Крыму, и в разоренной после Гражданской войны Москве, в нищете и ссылках.

Семья не была религиозной, хотя, конечно, праздновали Рождество и Пасху. Но общая атмосфера была типичной для интеллигентской среды того времени – равнодушие к обрядовой стороне веры, изучение новых философских течений в поисках смысла жизни. Более религиозный и патриархально настроенный Иван Владимирович своих взглядов не навязывал. И тем не менее еще в юности у Аси сохранялась по-детски искренняя вера.

Однажды будущий муж впервые прочитал ей 1-ый том «Идиота». Роман потряс Асино воображение, и она мечтала поскорее прочесть продолжение. Но когда достали второй том, пришло известие, что с Иваном Владимировичем случился тяжелый сердечный приступ и врачи опасались за его жизнь. Тогда Ася, уже почти не верившая в Бога, начала молиться. Она подумала, что ради исполнения просимого нужно пожертвовать чем-нибудь очень дорогим, — и пообещала в течение года не дочитывать роман, если отец поправится. Вскоре Иван Владимирович выздоровел.

А уже в 20 лет Ася, внучка священника, пришла к полному атеизму и написала «Королевские размышления» — философский трактат, в котором попыталась обосновать невозможность существования Бога. Цензор, знавший ее отца, качал головой: «Надо же, дочка Ивана Владимировича…». Молодежь восхищалась. А Василий Розанов, с которым Ася состояла в переписке, пророчески улыбнулся: «Да, ты закончишь в монастыре, я теперь это знаю». Но тогда она не приняла близко его слова. Ничто не предвещало, что всего лишь через 2 года в революционном Крыму любимый друг поэт Макс Волошин будет читать главы из Евангелия отчаявшейся после смерти мужа и сына Асе, и это станет началом ее возвращения к вере…

Ася, как и Марина, была очень увлекающейся девушкой, влюблявшейся даже не столько в самого человека, сколько в тайну его души, а иногда и в придуманный ей самой образ. Возможно, поэтому не сложился и ее первый брак, и многие другие отношения. Она никогда не была красавицей, но очаровывала именно открытостью, готовностью понять и принять окружающих, редкой силой духа, и в нее влюблялись, трепетно и восхищенно.

В Асе всегда была ясная и простая самоотверженность. Воспитание ли сделало ее такой, или среда; или просто тогда еще сохранялся особый строй жизни, способствовавший раскрытию таких качеств? В 16 лет со своим будущим мужем Борисом Трухачевым Анастасия путешествовала по Франции. Оба юные, легкомысленные, богатые, с детства ни в чем не нуждавшиеся и пока не слишком много испытавшие, они могли легко наслаждаться жизнью. И вот однажды, выйдя с покупками из очередного ювелирного магазина, Ася и Борис наткнулись в переулке на нищего, отдали ему какую-то мелочь и весело пошли дальше. Но вдруг одновременно спохватились, что подали ему слишком мало – им стало стыдно за собственное благополучие рядом с обездоленностью других. Они вернулись, чтобы дать нищему еще денег, но его там уже не было, — и, разыскивая его, обегали под дождем весь квартал…

Вскоре Ася и Борис поженились. Брак был очень ранним и необдуманным, но был необходим ради будущего ребенка. Борис, человек искренний и порядочный, все-таки не был готов к семейной жизни. Но и он, и Ася были удивительными людьми – по-детски наивными, порывистыми, — и мудрыми в 20 лет. Они смогли расстаться не только друзьями, но и впоследствии поддерживали теплые отношения, а вторая жена Бориса стала самой близкой подругой Аси.

Очень рано у Анастасии проявились редкое мужество и сила характера: обоих сыновей (а старший родился, когда ей было 17 лет) она родила вопреки требованиям врачей и уговорам друзей сделать аборт. В обоих случаях ей грозила смерть при родах, но Асю она совершенно не пугала. А впоследствии старший сын Андрей стал не только ее опорой, но родоначальником самой мощной семейной ветви Цветаевых.

Так сложилось, что с началом переломных событий в истории страны совпало и начало серьезных трудностей в Асиной жизни. В 1913 году умер отец, всегда оберегавший и поддерживавший ее. В следующем году распался брак с Борисом. Вскоре Ася встретила очень светлого и доброго человека, Маврикия Александровича Минца, ставшего ее мужем. В этом браке родился второй сын Алеша. Надо сказать, что Асин влюбчивый и порывистый характер терпеть было непросто, но Маврикий Александрович умел сглаживать его своей мягкостью, пониманием, смог простить даже измену… Но это тихое семейное счастье продлилось недолго. В 1917 году, отправив жену и детей отдохнуть в Крым, Маврикий Александрович заболел и скоропостижно умер от вовремя не распознанного аппендицита.

Обезумевшая от неожиданного горя Анастасия даже не успела попасть на похороны, — родные мужа, не одобрявшие его связи с русской и православной женщиной, постарались устроить похороны как можно раньше. Немного побыв с Мариной, которая, как могла, утешала сестру, Ася вернулась в Крым к детям. Через полтора месяца умер от дизентерии, случайно съев немытые ягоды, годовалый Алеша. А на следующий день после похорон заболел и старший Андрюша. Много лет спустя внучки Аси вспоминали, как в детстве бабушка запрещала им есть фрукты и овощи, прежде чем не перемоет их несколько раз и не ошпарит кипятком. Но над этим «чудачеством» не смеялись – все знали, что за ним стоит крымская трагедия и не прошедшая с годами боль по маленькому сыну.

То время было особенно тяжелым для Аси не только из-за потерь, но и из-за невозможности найти опору и утешение. Продолжала жить она только ради Андрея. «…В Бога, в иную жизнь я не верила. Здесь же – потерян смысл. Рот закрыт для общения с людьми. Если б не болезнь сына…» — писала Анастасия Ивановна в «Воспоминаниях». Ни уговоры близких, ни новые, порой безумные, увлечения и романы, в которых она пыталась забыться, не могли заполнить душевную пустоту. Именно тогда и началось возвращение Аси к Богу. Приехавший в Крым с новой семьей первый муж Борис всячески помогал ей и сыну. Когда он заболел тифом, Ася с «цветаевской» горячностью на коленях ползла до церкви, вымаливая ему жизнь. Но спустя несколько дней не стало и Бориса…

Так, к 25 годам Ася похоронила почти всех близких – отца, двоих мужей, сына (без матери она осталась еще в детстве). Едва ли не единственным родным человеком была сестра, которая давно звала ее к себе в Москву. И в 1921 году Анастасия с сыном вернулась домой, уже пережив на юге Гражданскую войну, нищету, голод, и переболев цингой, — без единого зуба… Но и на родине было ненамного легче, те же перебои с продовольствием, разруха. Было трудно достать даже дрова для отопления. Как-то раз Ася тащила через всю Москву с Брянского (сейчас Киевский – прим.) вокзала два огромных бревна. На вокзале извозчики сбрасывали их, чтобы не было тяжело лошадям, а женщины с раннего утра ждали, чтобы успеть разобрать по домам…

Жить с Мариной было трудно – несмотря на взаимную дружбу, слишком уж сильные и неординарные характеры были у обеих. Нужно было искать новое жилье и на что-то жить. И вот дочь профессора Цветаева приходит в Румянцевский музей, который он когда-то возглавлял, и просит взять ее на должность библиотекаря. В то время директором музея был ученик Ивана Владимировича и давний друг семьи Анатолий Виноградов, когда-то влюбленный в Асю и просивший ее руки. Как же давно это было – до революции, до войны, — весна, любимая Таруса, сады над Окой, первая любовь, все молодые, счастливые, и впереди – целая жизнь, яркая, бурная… Но теперь все слишком сильно изменилось, и Анатолий сделал вид, что не знает Асю, и в работе ей отказал.

Впоследствии по ходатайству друзей Асю приняли в Союз писателей, и жизнь постепенно вошла в более-менее спокойное русло, но ненадолго. Анастасия познакомилась с Борисом Зубакиным, известным тогда талантливым оратором, поэтом-импровизатором и гипнотизером, и попала под обаяние этого безусловно неординарного человека. Она вступила в организованную им ложу розенкрейцеров, члены которой считали своей целью самосовершенствование и познание тайн окружающего мира. На деле это в большей степени сводилось к изучению духовных практик разных культур и религий.

Вообще, деятельность подобных организаций сегодня сложно оценивать. Думаю, они скорее были плодами своего времени, очень трудного и неоднозначного. Интеллигенция, всегда склонная к философствованию и романтизму, искала источники духовного просвещения; православного наследия ей казалось мало, а создание тайных обществ и кружков как раз отвечало этим запросам. Здесь был и мистицизм, и общение с равными себе, и атмосфера таинственности и «избранности». Ася тоже всегда была склонна к мистике, поэтому серьезно увлеклась деятельностью ложи.

Но как бы ни были далеки члены общества от политической деятельности, всем им в итоге пришлось ответить за свои взгляды. Самого Зубакина расстреляли, большинство его сподвижников, пытаясь спастись, на допросах подписали все требуемые бумаги против своих же друзей. Асю арестовывали дважды, сначала в 1933 году, а затем в 37-м. Тогда у нее на глазах сначала забрали сына, приехавшего познакомить ее со своей невестой. На допросе в ответ на требование выдать сообщников и угрозы «сгноить в лагерях» маленькая измученная женщина спокойно отвечала: «Вы не можете мне сделать больше, чем вам позволит Господь. Через вас я несу наказание за грехи молодости».

Анастасия Ивановна Цветаева была приговорена к 10 годам лагерей, а после окончания срока – еще к 5 годам ссылки. Все испытания она переносила очень мужественно, воспринимая их как школу жизни. Как получилось, что вчерашняя утонченная девочка из дворянской семьи с гувернантками, европейскими пансионами, маминым роялем и папиными книгами об искусстве, восприняла с такой кротостью тяжелейшие испытания? Ее сильная и действительно живая вера только окрепла в них и помогала не опуститься и не роптать. «Никого не обвиняю, — впоследствии говорила Анастасия Ивановна, — колесо истории прокатилось и по мне». В лагере она написала роман «Amor», который передавался «на волю» на маленьких листочках. Часть листов была из папиросной бумаги, поэтому ушла на самокрутки, и эти страницы романа были утрачены безвозвратно. Через много лет Анастасия Ивановна вернулась к этому произведению, восстановила утраченное, и роман о жизни заключенных был издан в 1991 году.

Асин арест был началом череды бед не только для нее, но и для всех близких. Сына Андрея также приговорили к 10 годам лагерей «за контрреволюционную деятельность». Арестовали приехавшую из эмиграции племянницу Ариадну и расстреляли мужа Марины Сергея Эфрона. Апогеем всех несчастий для Аси стало самоубийство сестры, которое от нее долго скрывали. Узнав о нем в лагере, она рыдала несколько дней, пока ей не приснилась Марина и не велела успокоиться. Для нее Ася сделала то, что считала самым важным, — в 1990 году добилась у Патриарха разрешения на ее отпевание. Можно бесконечно рассуждать о церковных канонах, икономии, осуждать священноначалие за такое разрешение, при этом совершенно не вникая ни в обстоятельства смерти Марины Цветаевой, ни в архивные материалы, совсем по-новому освещающие ее последние дни. Но мне кажется, Патриарх Алексий II потому и дал свое разрешение, что, сам будучи одним из последних так называемых «бывших», прекрасно представлял, как работали органы НКВД и до чего могли довести и без того измученного человека…

Анастасию Ивановну реабилитировали в 1959 году, и она смогла вернуться в Москву. Ей дали крошечную однокомнатную квартирку на Большой Садовой. Номер квартиры – 58 – напоминал ту самую лагерную «статью», по которой арестовали Асю. Друзья грустно иронизировали, а она и в этом видела промысел Божий. Ася стала прихожанкой храма Николая Чудотворца на Ордынке, а ее духовником был священник Александр Шаргунов. Мало кто знал, что в 27 лет Анастасия, не принимая постриг, дала почти монашеские обеты – нестяжания, целомудрия и поста. Ее отличала отзывчивость и жажда деятельности, она постоянно кому-то помогала, кого-то устраивала, что-то организовывала…

Вот еще один эпизод, очень точно характеризующий Анастасию Ивановну. Еще в начале века в гимназии Ася подружилась с Леной, девочкой из бедной семьи, незаметной и почти некрасивой (если бы не необыкновенно длинные ресницы), которой почему-то совсем не нравилось ее имя, и она просила называть себя Галей. Повзрослев, Ася и Галя продолжали дружить, но война и революция надолго разделили их, да и судьбы у них сложились по-разному: у Аси – нужда, аресты, ссылки, а Галя прославилась на весь мир, став музой, пожалуй, самого неординарного художника 20 века – Сальвадора Дали. И вот, спустя больше полувека после последней встречи, Ася и Гала (как теперь во всем мире называли Галю) смогли возобновить переписку.

Как-то, рассматривая прекрасно изданный альбом репродукций Дали, Анастасия Ивановна с искренним удивлением заметила: «Что Галя в нем нашла? Несчастная женщина…» Это говорила дочь создателя Музея изящных искусств, ютящаяся после ссылки в бедности в 10-метровой комнатке. Говорила о подруге, знаменитой на весь мир, ни в чем не нуждавшейся и живущей в собственном замке, подаренном Дали… Впрочем, для Аси материальные блага никогда не имели значения.

До глубокой старости Анастасия Ивановна сохранила ясность ума и уникальную память. Она написала свою главную книгу «Воспоминания», в которой рассказала не только о семье и знаменитой сестре, но и о друзьях, знакомых и просто современниках, чьи имена теперь мы читаем в учебниках. Книгу отличает удивительное чувство такта, с которым Анастасия Ивановна, не желая сплетничать, обходит неоднозначные события в жизни героев.

Последним и самым тяжелым ударом на земном пути Аси стала смерть сына. Даже его ей суждено было пережить. Андрей Борисович умер в 80 лет, его матери было 98… У нее всегда было слабое здоровье, порок сердца, предрасположенность к туберкулезу; именно за нее еще в молодости боялись родители; дважды ей пророчили смерть при родах, — а она пережила всех близких, голод, лагеря — и умерла в 99 лет. Незадолго да смерти Асе приснился сон: перед ней была раскрытая дверь, а в проеме стояли Андрей и сестра Марина. Вскоре сон повторился, но на это раз за дверью никого не было, и Ася поняла, что ее время тоже пришло. Там ее уже ждали все ушедшие любимые.

Анастасия Ивановна Цветаева тихо умерла на руках внучки и правнуков. Похоронена она в семейной ограде на Ваганьковском кладбище. Найти могилу нетрудно, по дороге к ней установлены указатели, и часто на памятнике лежат цветы. Как говорила сама Ася, «мы не знаем, но чувствуем, что душа (а душа есть то, что бессмертно) не может не чувствовать память людей о себе».
Об Анастасии Цветаевой можно говорить очень много — как об уникальном мемуаристе и прозаике, необыкновенной женщине, сестре великой поэтессы… Но мне кажется, самое талантливое ее произведение – сама жизнь, в которой она воплотила свои слова: «Достоинство человека – ничего не хотеть для себя».

Посмотрите документальный фильм Марии Голдовской об Анастасии Ивановне Цветаевой, снятый всесоюзным творческим объединением «Видеофильм» и студией «Шанс» в 1989 году.